После взаимного обмена любезностями собеседники снова поклонились.
Ни один народ в мире, кроме мексиканцев, не злоупотребляет в разговоре подобными ничего не значащими любезностями, которые скорее приторны, чем приятны.
— Кто из вас, господа, сеньор дон Корнелио, — продолжал все так же любезно генерал.
— Я, senor caballero, — отвечал, кланяясь, испанец.
— В таком случае, — сказал дон Себастьян, обращаясь с любезной улыбкой к охотнику, — этот кабаллеро — дон Луи.
— Извините, генерал, — отвечал француз, — мое имя Валентин.
Генерал выпрямился.
— Как? — проговорил он с удивлением. — А где же сеньор дон Луи?
— Он, к сожалению, не может исполнить вашей просьбы и явиться к вам, генерал.
— А почему?
— Да потому, — отвечал Валентин, бросив украдкой взгляд на молодую девушку, которая казалась всецело поглощенной болтовней с камеристкой, однако не пропускала ни одного слова из разговора, — что дон Луи, не зная, что сегодня утром его ожидала честь явиться к вашему превосходительству, с восходом солнца отправился верхом в Сан-Франциско.
Донья Анжела побледнела как смерть, и готова была упасть в обморок, услышав это, но, поборов свое волнение, осталась внешне совершенно спокойной: ей хотелось все знать.
От Валентина не ускользнуло смущение девушки, несмотря на то, что оно продолжалось всего мгновение. Генерал сидел боком к дочери и не мог заметить ее волнения.
— Досадно, — отвечал он. — Надеюсь, он скоро вернется.
— Нет. Он совсем не вернется. Ответ Валентина прозвучал сухо.
Донья Анжела была уже не в силах совладать с собой, и с ее губ сорвался стон.
— Что с тобой, нинья? — спросил отец, резко обернувшись. — Почему ты так вскрикнула?
— Я порезала палец, — отвечала она с простодушным видом.
— О-о! — воскликнул с беспокойством отец. — И серьезно?
— Нет, простая царапина. Извините меня, отец, я очень неловкая.
Генерал удовольствовался этим объяснением и продолжил свой разговор с французом.
— Мне крайне неприятно, что так вышло, — сказал он, — мне нужно было поговорить с вашим другом об очень серьезном деле.
— Но его отсутствие нисколько не мешает этому! Мой друг, уезжая, предоставил мне полное право вести все его дела, поэтому вы можете переговорить со мной, генерал, если только считаете меня достойным вашего доверия.
— Подобное предположение было бы оскорбительно для меня, senor caballero.
Валентин поклонился.
— Видите ли, senor caballero, — продолжал генерал, — я хотел переговорить с вашим другом по очень важному делу, но если дон Луи поручил вам вести в его отсутствие и коммерческие дела, мне кажется, мы могли бы точно так же столковаться и с вами.
— Можете говорить смело, генерал, я являюсь компаньоном дона Луи.
— Я вам объясню все в двух словах.
— Подождите, — вмешалась вдруг донья Анжела с решительным видом, обманувшим самого генерала. — Прежде, чем вы, отец, станете говорить с этим сеньором о коммерческих делах, я хотела бы задать ему несколько вопросов.
Генерал обернулся удивленно.
— Какие вопросы ты можешь задать этому кабаллеро? — заметил он ей.
— Сейчас узнаете, дорогой отец, — с легкой иронией в голосе ответила девушка, — если позволите мне задать этому кабаллеро несколько вопросов, на которые, я надеюсь, он сможет ответить.
— В таком случае говори, глупенькая девочка, — разрешил генерал, пожимая плечами, — говори, но только, пожалуйста, покороче.
— Благодарю вас, отец, и хотя вы не особенно охотно согласились исполнить мою просьбу, я не сержусь на вас.
— Спрашивайте, сеньорита, я весь к вашим услугам, если генерал не возражает.
— Прежде всего, сеньор, дайте мне честное слово.
— В чем, сеньорита?
— Дайте мне слово, что вы будете отвечать на мои вопросы откровенно.
— Что значат эти глупости, Анжела? — раздраженно спросил генерал. — Здесь и не время и не место… Наконец, это даже неприлично…
— Отец, — перебила его дочь, — вы ведь позволили мне говорить.
— Согласен. Но не так, как ты начала.
— Потерпите немного, отец, вы все узнаете.
— Ба-а! — вмешался капитан. — Предоставьте ей говорить, как она хочет… Говорите, дитя мое, говорите.
— Я жду ответа этого сеньора, — сказала она.
— Даю вам слово исполнить ваше желание, сеньорита, — отвечал Валентин.
— Помните же ваше обещание, сеньор… Как зовут вашего друга?
— Какого, сеньорита?
— Того, которого вы теперь заменяете.
— Его зовут граф Луи-Эдуард-Максим де Пребуа-Крансе.
— Он француз?
— Он родился в Париже.
— Вы давно знаете его?
— Со дня его рождения, сеньорита, моя мать была его кормилицей.
— А! — проговорила она с удовольствием. — В таком случае вы действительно его друг.
— Я его молочный брат.
— Он, конечно, не имеет никаких тайн от вас, кабаллеро?
— Кажется, да.
— Хорошо.
— Но это становится просто невыносимым! — вскричал генерал. — Чего ради пришло тебе в голову устраивать подобный допрос этому кабаллеро, который так любезно исполняет твой каприз. Милостивый Боже! Нинья, я прошу за тебя прощенья у этого сеньора, ты ведешь себя непозволительно.
— Что же вы находите тут непростительного, отец?.. Я Делаю это с благими намерениями и уверена, что и вы согласитесь со мною, когда узнаете, почему я обратилась к этому кабаллеро с вопросами, которые кажутся вам необыкновенными.
— Ну хорошо, посмотрим. Продолжай и скорее добирайся до сути.
— Дело в следующем: вы, конечно, помните, что три года тому назад, когда мы ехали из Гвадалахары в Тепик, на вас напали сальтеадоры в ущелье дель-Маль-Пасо?
— Совершенно верно, но какое это может иметь отношение к…
— Подождите, — весело перебила его девушка, — тогда к нам на помощь явились двое неизвестных всадников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72