Хотите вы выгодно продать свое стадо?
— Само собой разумеется, сеньор генерал.
— Сколько у вас голов?
— Семьсот семьдесят.
— А куда вы их гоните, простите за нескромный вопрос?
— В Сан-Франциско.
— Caramba! Это ведь дело не легкое.
— Мы хотим нанять пеонов.
— Ну, а если бы вы продали его здесь?
— Это было бы великолепно.
— Ну так вот, мне нужен рогатый скот, потому что разбойники-апачи угнали большую часть моего стада. Если вы согласны продать его, мы сейчас же покончим с этим делом. Ваше стадо подходит мне. Мой мажордом видел его, и я покупаю все гуртом.
— Я не желаю ничего лучшего.
— Вы говорите, что у вас семьсот семьдесят голов, так ведь?
— Да, сеньор генерал.
— По двадцать пять пиастров за голову — это составит девятнадцать тысяч двести пятьдесят пиастров, если я не ошибаюсь. Согласны вы на эту цену?
— Нет, генерал, — уверенно отвечал Валентин. Дон Себастьян удивленно посмотрел на него.
— Почему же? — спросил он.
— Потому что это значило бы ограбить вас.
— Гм!.. Это уж мое дело.
— Согласен с вами, генерал, но и я имею право поступать по-своему.
— Что хотите вы сказать?
— А вот что!.. В Сан-Франциско каждый бычок стоит восемнадцать пиастров, и поэтому я не могу продать скот по двадцать пять.
— Ба-а! Мне кажется, что я знаю толк в скотине не хуже кого-нибудь другого, и если я предлагаю вам эту цену, то только потому, что стадо этого стоит.
— Нет, генерал, этих денег оно не стоит, и вы знаете это так же хорошо, как и я, — твердым голосом возразил охотник, — благодарю вас за ваше великодушие, но я не могу принять его: мой друг будет недоволен, если я поступлю так.
— Итак, вы отказываетесь?
— Отказываюсь.
— Странно! Никогда в жизни не слыхал я еще, чтобы купец отказывался выгодно продать свой товар.
— Простите меня, генерал, я вовсе не отказываюсь честно заработать деньги, а только не хочу грабить вас, вот и все.
— Честное слово, от вас первого я слышу, что можно так смотреть на коммерческие сделки.
— Вы, генерал, по всей вероятности, никогда не имели дела с французами?
— Ну, хорошо, пусть будет по-вашему. Сколько же вы хотите за свой скот?
— Девятнадцать пиастров за голову, что даст мне очень большую прибыль, уверяю вас.
— Хорошо! Это составит…
— Четырнадцать тысяч шестьсот тридцать пиастров.
— Отлично! Если вы позволите, я дам вам вексель на эту сумму на банкирский дом Торрибио, Делапоргп и К° в Гуаймасе.
— Хорошо.
— Слышите, капитан, стадо наше!
— Великолепно! Я не замедлю перегнать его на асиенду. Вечером оно уже отправится туда.
— Когда вы рассчитываете уехать, senores caballeros? — спросил генерал охотников.
— Как только мы закончим здесь со своими делами, генерал, мы поспешим к нашему другу.
— Вексель будет готов через час. Валентин поклонился.
— Но, — продолжал генерал, — передайте дону Луи, что! я считаю себя его должником, и если ему когда-нибудь придется побывать в Соноре, я докажу ему это.
— Очень возможно, что он скоро будет там, — отвечал французский охотник, бросая искоса взгляд на покрасневшую донью Анжелу. I
— Мне это доставило бы очень большое удовольствие… Теперь, senores caballeros, прошу вас, располагайте мною. Если я могу быть вам чем-нибудь полезен, вспомните обо! мне, я весь к вашим услугам.
— Примите нашу искреннюю благодарность, генерал. Обменявшись еще несколькими незначительными словами, собеседники расстались.
Проходя мимо доньи Анжелы, Валентин почтительно поклонился.
— Дон Луи всегда носит на шее вашу ладанку, — прошептал он так тихо, что она скорее угадала, чем услышала эти слова.
— Благодарю, — прошептала она, — как вы добры! «Она любит Луи», — сказал себе Валентин, возвращаясь в кварто в сопровождении дона Корнелио.
— Этот человек просто сумасшедший!.. Отказаться от пяти тысяч пиастров!.. — вскричал генерал, оставшись с глазу на глаз с доном Исидро.
— Может быть, — отвечал тот задумчиво, — хотя мне кажется, что это скорее враг ваш.
Генерал с пренебрежением пожал плечами, не придав никакого значения этому намеку.
В тот же день вечером Валентин и его спутники покинули Сан-Хосе и направились по дороге в Гуаймас, не повидавшись еще раз с генералом и доньей Анжелой.
Охотник увозил с собой совершенно законный вексель на четырнадцать тысяч шестьсот тридцать пиастров.
ГЛАВА XII. Беседа
Ни один народ в мире не может сравниться с американцами в искусстве строить города. На том месте, где рос девственный лес, таинственный и мрачный, они в несколько недель воздвигают город, прокладывают улицы, строят дома, тротуары, проводят газ и нередко посреди улицы или на площади подобных городов, созданных как бы по мановению волшебника, торчат не засохшие еще пни, и старые дубы, почему-то забытые дровосеками, печально раскидывают свои зеленеющие ветви.
Нужно заметить, что множество подобных городов, возведенных на скорую руку, часто так же быстро и пустеют, потому что североамериканцы по преимуществу народ кочевой. Ничто не привязывает их к земле, лишь только выгода может удержать их на одном месте. У них нет ни привязанности, ни воспоминаний детства или юности, ради которых другие народы терпят всевозможные лишения, но не покидают родные места и не переселяются в другие страны, где жизнь, может быть, и сложилась бы для них гораздо лучше во всех отношениях. Наконец, в заключение нужно еще сказать, что у американца нет домашнего очага, которым так дорожит каждый европеец. Американец чувствует себя хорошо только там, где он может наиболее легким способом набивать карманы долларами.
Город Сан-Франциско, который насчитывает в настоящее время более шестидесяти тысяч жителей и в котором царит самая утонченная роскошь, служит наглядным доказательством того, с какой замечательной легкостью возникают американские города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72