При появлении асиендадо воцарилась полная тишина. Погонщики кинулись по своим местам к порученным им мулам, конные, вооруженные с головы до ног, вскочили в седла, и дон Сильва, окинув все внимательным взглядом и убедившись, что все исполнено согласно его приказаниям, усадил дочь в паланкин, где она тотчас же закуталась в широкий ребосо, словно птичка свернулась в гнездышке.По знаку дона Сильвы мулы, привязанные задний к хвосту переднего, начали выступать из ворот за первым, который вел их, побрякивая бубенчиками. По бокам шли погонщики.Прежде чем сесть на лошадь, дон Сильва обратился к старому слуге, который почтительно стоял перед ним, держа в руках соломенную шляпу:— Прощай, ньо Ньо — дон, сеньор.

Пелучо, — сказал он, — я доверяю тебе дом. Смотри за ним, береги все, что есть там. Я оставляю тебе в помощь Педрито и Флоренсио, они в твоем распоряжении. Смотри, чтобы все было без меня в порядке.— Будь спокоен, дорогой мой, — отвечал старый слуга своему господину, выросшему на его руках, — слава Богу, не в первый раз оставляешь ты меня здесь одного, я уверен, что и на этот раз справлюсь.— Правда, правда, ты предан мне, ньо Пелучо, — улыбаясь ответил дон Сильва, — тебя можно только похвалить. Я совершенно спокойно оставляю все на тебя.— Да хранит тебя Бог, дорогой мой, а также и Аниту, — добавил старик, перекрестившись.— До свидания, ньо Пелучо, — ответила на пожелание старого слуги и донья Анита, высунувшись из паланкина, — я знаю, ты сбережешь все, что я люблю.Старик, радостно бормоча что-то, наклонил голову.Дон Сильва дал знак к отправлению, и весь караван зашевелился и тронулся по направлению к пуэбло Сан-Хосе.Утро было чудное, одно из тех, которые бывают только в этих благодатных местах. Ночной ветер очистил воздух, небо стояло над головами безоблачное, матово-синее, солнце поднялось уже высоко и лило на землю свои теплые лучи, просеивавшиеся через ароматную мглу, поднимавшуюся с земли. Воздух был напоен горьким, жгучим запахом, ветерок время от времени освежал его; через дорогу то и дело перелетали ярко окрашенные птички. Мулы шли за бубенчиками нены мадрины — кобылицы, шедшей во главе каравана. Погонщики затянули песню.Караван спокойно выступал по песчаной равнине, поднимая за собой облака пыли, длинной змеей извивался по бесчисленным поворотам наезженной дороги. Авангард из десятка всадников рыскал впереди, осматривая каждый кустик и пригорок. Дои Сильва курил сигару и перекидывался с дочерью словами. Караван замыкали двадцать испытанных вооруженных всадников, обеспечивая полную безопасность.Мы уже говорили, что в этой стране, где власть правительственных агентов бессильна, и потому никакого надзора не существует, путешествие в пять-шесть миль — а пуэбло Сан-Хосе отстояло от Гуаймаса именно на такое расстояние — представлялось очень серьезным и требовало особых мер предосторожности. В любой момент мог показаться неприятель, с которым, может быть, придется вступить в борьбу, будь то индейские шайки или дикие звери. И те и другие были слишком многочисленны, отважны, кровожадны и быстры, так что довериться одной только быстроте лошади было, по меньшей мере, неразумно.Уже отъехали довольно далеко от Гуаймаса. Его белые дома остались далеко за легкими, чуть заметными отлогими неровностями почвы. Капатас Капатас — управляющий.

в это время покинул свое место во главе каравана и подскакал галопом к паланкину, рядом с которым был дон Сильва.— Ну, Блаз, что нового? Ты заметил впереди что-либо неладное?— Ничего, сеньор, — отвечал капатас, — все идет отлично. Не более чем через час мы будем в ранчо.— Зачем же ты так мчался ко мне?— О, сеньор, пустяки. Мне пришла в голову одна мысль, которой я хотел бы поделиться с вами.— Ага! — сказал дон Сильва. — Так в чем же дело, мой милый?— Посмотрите, сеньор, — отвечал капатас, протягивая руку по направлению к юго-западу.— Что это значит? Да там огонь, если я не ошибаюсь!— Правда, сеньор, это огонь. Посмотрите теперь сюда.И он указал на юго-восток.— А вот и другой! Какой черт зажег там эти костры, с какой целью развели их на холмах?— О! Все очень просто, сеньор.— Ты полагаешь, друг мой? Ну, так объясни же мне.— Я это и хочу сделать. Вот тот, — и он указал на первый костер, — разведен на холме, называемом Серро-дель-Гиганте.— Верно.— А этот, — продолжал капатас, указывая теперь на второй костер, — на холме Серро-де-Сан-Ксавье.— Да, похоже.— Я уверен в этом.— Ну?— Ну, костер не загорится сам собой, а в такую жару едва ли кому придет мысль разводить костер на горе…— И ты заключаешь отсюда?..— Я заключаю, что эти костры разведены индейцами или грабителями, которые узнали о нашем отъезде.— Ну, ну! Звучит правдоподобно, друг мой, продолжай свое объяснение, оно крайне интересует меня.Капатас дона Сильвы был здоровенный мужчина лет сорока, геркулесовского сложения, душой и телом беззаветно преданный своему господину, который во всем доверял ему. Услышав благосклонную речь асиендадо, этот достойный человек нагнулся вперед с улыбкой удовольствия.— О! Теперь мне осталось сказать пустяки, — докончил он, — по этому сигналу мошенники, вероятно, хотят дать знать своим товарищам, что дон Сильва де Торрес покинул Гуаймас и направляется в пуэбло Сан-Хосе.— Мне кажется, что ты прав, я совсем забыл об этих хищных птицах, которые подстерегают нас по дороге. Но, в конце концов, к чему все это! Пусть себе разбойники идут по нашим следам, мы не скрываемся и выехали из города при таком скоплении зевак, что каждый желающий мог знать об этом. Нас так много, что никакое покушение нам не страшно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96