Малин окинул окрестности прощальным взглядом и, развернувшись, направился по тропинке к Главному лагерю.
Он ненадолго задержался у себя в офисе, после чего, собрав сумку и заперев дверь, направился к причалу. Малин решил, что просто и незатейливо поужинает дома, а потом сходит в город, чтобы найти Билла Баннса. Очередной выпуск «Вестника Стормхавэна» вот-вот должен выйти; ему не терпелось убедиться, что на первой странице старик разместил те статьи, которых так не хватало.
«Плэйн Джейн» стояла на якоре у наиболее безопасной части рифов. Хатч отдал швартовы и только запустил мотор, готовясь отчаливать, как услышал невдалеке крик: «Эй, на фрегате!» Обернувшись, он увидел Бонтьер. Одетая в рабочий халат, с красной банданой завязанной на шее, та направлялась к нему. Одежду, руки и лицо археолога покрывали обильные пятна грязи. Бонтьер остановилась у причала и, подобно автостопщику, выставила большой палец и задрала одну из штанин, открывая взору длинную ногу.
– Подбросить? – спросил Хатч.
– Ой, а как ты догадался? – откликнулась Бонтьер, забрасывая сумку на палубу и запрыгивая следом. – Меня уже тошнит от твоего мерзкого старого острова.
Малин отчалил и развернул лодку, чтобы узким проливом пройти мимо рифов.
– Как там твоё пузико, заживает?
– На моём прелестном во всех отношениях животике теперь уродливая короста.
– Не волнуйся, она не навсегда, – заметил Хатч и ещё раз глянул на её грязный комбинезон. – Лепила пирожки из глины?
Бонтьер нахмурилась.
– Из глины… пирожки?
– Ну, я имел в виду – возилась в грязи?
Она фыркнула и расхохоталась.
– Ещё бы! Именно этим археологи занимаются лучше всего.
– Понятненько, – ответил Малин. Теперь они приблизились к неплотной пелене тумана, и он сбавил обороты, пока они её не миновали. – Не видел тебя среди аквалангистов.
Бонтьер ещё раз фыркнула.
– Я, прежде всего, археолог – и лишь во-вторых, аквалангист. Я завершила самую важную часть работы – провела разметку старой дамбы. Серджио с друзьями теперь могут заниматься трудом животных.
– Надо бы не забыть передать ему твои слова, – сказал Хатч.
Он провёл лодку по проливу Олд-Хамп и развернул её вокруг острова Хермит. В поле зрения оказалась пристань Стормхавэна – сияющая полоска белого и зелёного на фоне тёмно-синего океана. Опёршись на поручни на корме, Бонтьер тряхнула головой – взвился блестящий каскад чёрных волос.
– А чем можно заняться в этом хилом городишке? – спросила она, кивком указывая на берег.
– Не слишком многим.
– Никаких дискотех до трёх ночи? Merde , что же делать одинокой женщине?
– Признаю, это очень тяжёлая проблема, – ответил Малин, подавляя импульсивное желание ответить на флирт.
Не забудь, от этой женщины наверняка будут одни неприятности!
Она бросила на него взгляд, и уголки губ загнулись в слабой улыбке.
– Ну, к примеру, я могла бы поужинать с доктором…
– С доктором? – с притворным удивлением воскликнул Хатч. – А почему бы и… Полагаю, доктор Фразир будет польщён. Для шестидесятилетнего он вполне себе живчик.
– Фу, какой ты противный! Я имела в виду этого доктора, – сказала она, шаловливо пихая его в грудь.
Хатч посмотрел на неё. Почему бы и нет? – подумал он. – Какие проблемы могут возникнуть из-за ужина?
– В городе всего два ресторана, ты же знаешь. Естественно, оба с рыбной кухней – но в одном к тому же подают неплохой бифштекс.
– Бифштекс? Тогда это для меня. Я убеждённая хищница. Пусть овощи жрут свиньи и обезьяны! А что касается рыбы…
Она свесилась за борт и весьма правдоподобно притворилась, что её тошнит.
– Я думал, ты выросла на Карибах.
– Ну да, и мой отец был рыбак, так что рыба – всё, что мы ели, без конца и края. Кроме Рождества – тогда у нас была chuvre .
– Козлятина? – переспросил Хатч.
– Да. Обожаю козлятину. Когда её восемь часов вялят в песке на пляже, а потом заливают внутрь домашним пивом «Понлак»…
– Восхитительно, – со смехом сказал Малин. – Ты остановилась в городе, так?
– Да. Везде было уже занято, поэтому я повесила объявление на доске, на почте. Женщина за стойкой увидела его и предложила мне комнату.
– Комната наверху? У Паундкуков?
– Naturellement naturellement (фр.) – естественно. – прим. пер .

.
– Начальница почты и её муж. Тихая пара, хорошие люди.
– Ага. Временами даже кажется, что они умерли – внизу так тихо!…
О, да, – подумал Хатч. – Посмотрим, что ты скажешь, если попробуешь привести в дом мужчину. Или даже если просто вернёшься после одиннадцати.
Они приблизились к гавани, и Хатч подвёл лодку к стоянке.
– Мне нужно переодеться, сбросить эти грязные тряпки, – сказала Бонтьер, забираясь в ялик. – И, конечно, ты тоже одень что-нибудь получше, чем этот скучный старый блэйзер.
– Но мне он нравится! – запротестовал Хатч.
– Вы, американцы, не имеете совершенно никакого понятия о том, как надо одеваться. Что тебе действительно нужно, так это хороший костюм из итальянского льна.
– Ненавижу эту ткань, – сказал Малин. – Вечно она мнётся.
– В том-то и суть! – со смехом заявила Бонтьер. – Какой у тебя размер? Сорок второй?
– Откуда ты знаешь?
– А я хорошо разбираюсь в мужчинах.

23

Хатч встретил её у почты, и они направились по мощёной мостовой в направлении ресторана «Причал». Стоял прекрасный нежаркий вечер; облака сдуло прочь, и над гаванью раскинулся необъятный звёздный шатёр. Жёлтые огоньки подмигивали из окон домов и горели над входными дверьми. Без дымки, в сумерках Стормхавэн показался Малину чем-то словно вернувшимся из далёкого дружелюбного детства.
– Это правда очаровательное местечко, – промолвила Бонтьер, обхватывая его руку своей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134