Повсюду валялись блокноты для эскизов и вырванные из них листы бумаги. Пол был испещрен пятнами краски, карандаши и палочки пастели разлетелись по всей комнате. Мольберт лежал на полу, а начатое полотно валялось рядом, к счастью, лицевой стороной вверх, и Иззи поблагодарила за это судьбу.
Онемев от потрясения, она прошла через этот хаос, подняла мольберт, повесила на место полотно, а потом заглянула в шкаф, где хранились законченные картины. В первый момент Иззи решила, что ее ограбили, но она не обнаружила никакой пропажи. Все картины-врата ее ньюменов оказались на своих местах, и ни одна из них не пострадала. Так что же здесь произошло?
Иззи нагнулась и стала собирать карандаши пастели, укладывая их в коробку, но какое-то шестое чувство заставило ее заглянуть под рабочий стол. Там в самом углу скорчилась знакомая рыжеволосая фигурка.
– Козетта, – прошептала потрясенная Иззи. Дикарка подняла залитое слезами лицо.
– Я... я знала, что так нельзя... даже когда это делала, я знала... Но я просто не могла остановиться, – произнесла она тихим, прерывающимся голосом.
Иззи почувствовала злость, но смущение и растерянность на лице Козетты погасили раздражение. Она молча посмотрела на свою гостью, а потом встала на четвереньки, залезла под стол и уселась рядышком. Иззи обняла дикарку и стала пальцами приглаживать ее рыжие вихры.
– Что случилось? – спросила она.
– Я пыталась... нарисовать картину, но ничего не получалось. Я очень старалась, но всё было так плохо, так ужасно. А я всё продолжала и продолжала, пока не почувствовала, что... начинаю задыхаться, и тогда смахнула со стола всё, что там было. Потом поняла, что поступаю неправильно, но слезы душили меня, и я продолжала разбрасывать вещи, хотя знала, что так нельзя. Я не хотела, но никак не могла остановиться.
– Я и сама нередко впадала в ярость, когда только училась рисовать, – сказала ей Иззи.
В глазах Козетты мелькнула благодарность.
– Я должна научиться, – сказала она. – Обязательно должна.
– Никто не может знать заранее, на что он способен. Чтобы достичь желаемого, приходится долго и напряженно трудиться.
– Но у меня ничего не получится, потому что внутри меня пустота. Я думала, что рисование заполнит ее, но для этого надо сначала стать настоящей. Как ты. Я хочу быть такой же, как ты.
– Тебе вовсе не обязательно быть похожей на меня, чтобы научиться рисовать, – ответила Иззи. – Все художники разные.
– Нет, я хочу быть такой же, как ты, – упрямо покачала головой Козетта.
– Но почему?
– Я хочу быть настоящей.
– Ты и так настоящая, – сказала Иззи.
– Нет, я такая же, как Серьезный Джон.
– Джон тоже настоящий. – Козетта снова замотала головой:
– Он говорит, что ты сама в это не веришь. А если ты не веришь, значит, так и есть, потому что это ты нас создала.
– Я вас не создавала, – возразила Иззи. – Я всего лишь открыла дверь, чтобы вы могли прийти.
– Тогда почему Джон так говорит? – Иззи вздохнула.
– Мы с Джоном никак не можем решить некоторые личные проблемы, – сказала она, что было явным преувеличением, поскольку они не виделись уже очень давно, но Иззи попыталась не заострять на этом внимание, главным сейчас было успокоить Козетту. – Поэтому не всегда его слова соответствуют действительности.
– И то, что он говорит о темном человеке, тоже? – спросила Козетта.
Иззи не сразу поняла, о ком идет речь.
– Ты имеешь в виду Рашкина? – спросила она и, увидев, что Козетта кивнула, попыталась ответить: – Джон недолюбливает его, поэтому подозревает в страшных преступлениях.
– Так он... он не питается нами?
Иззи не знала, что ответить. В голове пронеслись отрывки ужасного сновидения – снежная буря, Рашкин с арбалетом в руках, умирающая крылатая кошка, Пэддиджек, спасенный Джоном. Но потом она вспомнила слова Энни:
Я слышала, что во сне люди видят самые невероятные вещи, а когда просыпаются, то всё исчезает.
– Я так не думаю, – сказала она.
– И всё равно я хочу стать настоящей.
– Ты настоящая, поверь мне. Посмотри мне в глаза, Козетта. Неужели ты не видишь, что я в это верю?
– Кажется, вижу.
Иззи и Козетта еще некоторое время молча просидели под столом, потом девочка вздохнула:
– Ты сильно разозлилась на меня?
– Нет, – покачала головой Иззи. – Я поняла, что с тобой произошло. Ты поможешь мне навести порядок?
Козетта застенчиво кивнула.
– Ну, тогда давай начнем. Посмотрим, насколько быстро мы управимся.
Уже через полчаса студия приобрела свой обычный вид; нельзя сказать, чтобы в ней всё лежало на своих местах, но это был рабочий беспорядок, который вполне устраивал Иззи.
– Мне пора возвращаться на остров, – сказала Козетта, когда уборка была закончена. – Я не предупредила Розалинду, куда ухожу, и она будет волноваться.
– А как ты попадешь обратно?
К Козетте вернулась ее обычная бравада.
– О, не стоит обо мне беспокоиться. Я частенько наведываюсь в город.
– Ну хорошо, – с сомнением произнесла Иззи. – Если ты пообещаешь быть осторожной...
– Я всегда веду себя осторожно, – начала Козетта, но потом оглянулась вокруг и добавила: – Ну, почти всегда.
Иззи не смогла удержаться от смеха. Она подошла к столу и выбрала чистый альбом и несколько карандашей.
– Вот возьми, – сказала она, протягивая всё это Козетте.
– А можно?
– Конечно. Я хочу, чтобы ты попрактиковалась в рисовании. Если потребуется помощь, приходи в любое время.
– Мне бы очень хотелось научиться, – сказала Козетта.
– Тогда продолжай свои попытки. Хочешь взять с собой краски?
– Нет, – ответила Козетта, прижимая альбом к груди. – Всё отлично. – Потом она нерешительно помолчала и добавила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186