От звучавшего в его голосе пренебрежения Изабель едва не вышла из себя. Но, вспомнив совет, который только что хотела дать Джону, сдержалась. Надо заставить его продолжать разговор. Узнать всё, что можно. Жаль, что ей вряд ли придется воспользоваться этими знаниями.
– Я тебя не поняла, – сказала она.
– Но ты-то понял? – обратился Рашкин к Джону.
– Не уверен...
– Ньюмены не нуждаются ни в пище, ни в сне, – стал он объяснять, – поскольку все их потребности удовлетворяются через связь с прошлым. Как только я лишил жизни своего создателя, я был отрезан от прошлого и теперь вынужден поддерживать свое существование суррогатами.
– Но не теми, которых ты вызвал сам, – сказала Изабель, наконец поняв его мысль. – Ведь для того, чтобы вызвать кого-то из прошлого, требуется частица создателя, нельзя же питаться самим собой!
– Абсолютно точно.
– А где находится твоя картина-переход? – спросила Изабель.
Рашкин рассмеялся:
– Даже если она еще существует, вам не будет от нее никакой пользы. Связь с прошлым оборвалась, и теперь моя жизнь не зависит от сохранности картины.
– Да, – горько произнесла Изабель. – Теперь ты живешь за счет других.
– Всё имеет свою цену, – сказал Рашкин. – Когда я в течение долгого времени лишен питания, я становлюсь слабее, и быстрее всего это отражается на моей внешности.
– И что происходит потом? – спросил Джон. Рашкин пожал плечами:
– К счастью, до этого пока не доходило.
– Пока, – повторила Изабель.
– Да. Пока, – согласился Рашкин. – Но я верю, что мы сумеем договориться. Изабель, мои обещания остаются в силе. Помоги мне преодолеть сегодняшние трудности, и я тебя больше никогда не потревожу. Я даже верну к жизни твою подругу.
Изабель отрицательно покачала головой, и Рашкин вздохнул.
– Мои угрозы тоже остаются в силе, – сказал он. – Неужели ты позволишь Джону умереть ради тебя? Сейчас ему не помогут никакая сообразительность и никакие уловки.
– Неужели ты еще не понял? – спросила Изабель. – Тебе не удастся использовать Джона в качестве средства воздействия. Он сам не позволит мне пойти на эту сделку.
Стоящий рядом Джон молча кивнул в знак согласия.
– А как насчет остальных друзей? Тех, из плоти и крови, которые повинны лишь в знакомстве с тобой?
– Ты опоздал со своим шантажом, – сказала Изабель.
– Я говорю вполне серьезно. Первым погибнет человек по имени Алан.
– Я тоже совершенно серьезна, – ответила Изабель.
Рашкин покачал головой:
– Из тебя никогда не получится хороший игрок, Изабель. На твоем лице ясно виден страх.
– Не спорю, я очень испугана, но этот страх не имеет к тебе никакого отношения. Я боюсь неизвестности. Боюсь грядущего. Ты считаешь, что я сейчас сплю в твоей импровизированной студии, не так ли? Но ты ошибаешься. Я воспользовалась складным ножом, который ты по забывчивости оставил на столе среди других инструментов, и перерезала себе горло.
Едва ли сознавая свои действия, Изабель подняла руку и прижала ладонь к горлу ладонью, словно, невзирая на отделявшие ее от реальности пространство и время, пыталась остановить кровь из раны, нанесенной в оставленном мире.
– Этот сон будет длиться, пока я не умру, – закончила она.
Рашкин изумленно уставился на Изабель:
– Ты не могла...
– Не могла что? – переребила его Изабель. – Набраться смелости? Ты хорошо умеешь давить на людей. Но там, в студии полуразвалившегося дома, когда я решила, что Джон погиб, мое терпение иссякло.
– Но ведь он не погиб.
– Теперь это уже не имеет значения, верно? Я уже провела ножом по своему горлу.
Глаза Рашкина зажглись знакомой яростью.
– Ты погубила нас обоих! – закричал он.
– Молю Бога, чтобы так оно и было, – ответила Изабель, тщетно стараясь сохранить остатки храбрости.
Дуло пистолета переместилось с Джона прямо на нее. Исказившееся лицо Рашкина дало понять Изабель, что у нее нет никакого шанса умереть от потери крови в студии.
– Ну нет, – звенящим от ярости голосом, так хорошо знакомым Изабель, произнес Рашкин. – Я не позволю тебе победить. Я отыщу полотна твоих оставшихся ньюменов и восстановлю свои силы. Я найду другую художницу и научу ее создавать новые источники жизни для меня. Я выживу. Но ты этого уже не увидишь.
Если уж ей суждено умереть прямо сейчас, надо сделать все возможное, чтобы увлечь за собой и это чудовище.
Она оттолкнула Джона вправо и рванулась к Рашкину. Пистолет выстрелил, грохот заполнил замкнутое пространство студии и почти оглушил Изабель. Она не услышала свиста пронесшейся пули, но могла поклясться, что ощутила ветер, коснувшийся ее щеки. Из-за звона в ушах второй выстрел не показался таким громким, но это было уже не важно, поскольку вторая пуля поразила цель.
XIX
Алан в спешке чуть не выронил ключ, но справился и отпер замок. Он распахнул дверь с такой силой, что наружная ручка с громким стуком ударилась в стену и оставила вмятину в штукатурке. Мариса на мгновение оторвалась от своего занятия и подняла голову.
– Слишком поздно соблюдать тишину, – сказал ей Алан.
– Поищи что-нибудь подходящее, чтобы сделать носилки, – попросила Мариса, кивнув в ответ.
Алан подумал о крышке стола, но она показалась ему слишком тяжелой. Затем он вспомнил о лежанке Рашкина; несмотря на охапку одеял, эта конструкция не производила впечатления слишком громоздкой.
В поисках какого-нибудь оружия Алан подобрал одно из чистых полотен, натянутых на подрамники и сложенных стопкой на полу. Он наступил на один угол и резко дернул за противоположный край. Конструкция треснула и развалилась. Алан поднял деревянную рейку и сорвал с нее холст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186