У него же нет постоянных обязанностей, как у прочих. Он – по особым поручениям, так у них в царстве говорят. Дай ему перстенек из моих, чтобы бабулька оказалась не в накладе. А про бумажки зеленые объясни ему от меня, что награду увеличу, если послужит он мне еще одну службу нужную…– Какую? – удивился Гарсиа.– Научи его, – Вассиана внимательно посмотрела на капитана, – чтоб, узнав об отъезде Никиты, слезно просил он князя взять его с собой. На Белом озере Виктор себя уже показал, что с противником в рукопашную справляться умеет. Верхом ездит не очень, но как-нибудь доедет до монастыря, а там уж ему лошадь не понадобится. Никите бойцы нужны. Он согласится.– Зачем зам это, госпожа? – все еще не понимал ее Гарсиа.– А затем, что дорога к богатой и спокойной жизни в его далеком царстве лежит для свена через захват нами тамплиерского ларца. Почему? Потому что теперь только получив ларец я смогу появиться в Лазурном Замке перед Великим Магистром и просить его исполнить мою просьбу – возвратить верных слуг моих в те времена, откуда они прибыли. И только с разрешения Великого Магистра ты сможешь теперь отправиться в этот самый «Банк ов Нью-Йорк» за их бумажками. Мы приняли Laissage и более не принадлежим себе, покуда не исполним данный обет. Если же мы не возьмем Цветок Луны, меня постигнет Chati-ment, Кара Храма. На меня наложат епитимью, лишат командорства, а ты отправишься туда, откуда извлек тебя в свое время Великий Магистр, в Адовы Щели сребролюбцев. В тот самый пятый круг, который гениально прозрел мой соотечественник Данте Алигьери: «Мы перешли, чтоб с кручи перевала увидеть новый росщеп Злых Щелей и новые напрасные печали. И как в венецианском арсенале кипит зимой тягучая смола, чтоб мазать струги, те, что обветшали, так силой не огня, но божьих рук кипела подо мной смола густая, на скосы налипавшая вокруг…» Помнишь ты об этом, Гарсиа? – Вассиана грустно улыбнулась.– Как мне не помнить, госпожа? – Испанец помрачнел, потупившись. – Получше, чем о чем-нибудь ином.– Так вот, чтоб избежать всех этих вполне возможных для нас неудобств, хочу я, чтоб Виктор, оказавшись в крепости с Никитой, открыл нам тихомолком ворота монастыря и проложил путь к Успенскому собору, где хранится Цветок Луны. Решаюсь я на это оттого, что не очень-то надеюсь на устрашения Рид-фора и его воинов. Если князь Никита успеет прибыть в монастырь, да еще с царскими стрельцами, неровен час его никакой Ридфор не испугает. А я сыграю древнюю игру, известную еще от Гефсиманского сада, где Иуда поцеловал Христа, выдав его стражникам. Я сделаю ставку на хитрость и на жадность, которая, как сам ты видел, не один раз уже помогала нам, если ее умело использовать. Виктор попадет в монастырь с Никитой, с нами ему ехать нельзя. Как он потом объяснит свое появление? Покажется неправдоподобным и возбудит ненужные подозрения. А тут – все чисто. Исполнен благодарности, желает отслужить и так далее… Дружка своего тоже с собой возьмет, разумеется. А когда время настанет, ты сумеешь шепнуть ему, что надо делать. Он же хочет получить свои вожделенные бумажки и потратить их у себя на широкую ногу? Вот и получит. Но потом. В Лазурном Замке, из рук Маршала Храма.– Вы полагаете, госпожа, – осторожно поинтересовался Гарсиа, – он согласится на подобное?– Согласится, – уверенно ответила Вассиана, – Он уже согласился. Занял нашу сторону. Так что теперь отступать поздно. Тем более, что все его интересы – в моих руках. Кто еще его домой на четыреста лет вперед отправит? Тетка Лукинична с Грушей, что ли? Или Сомыч? Вот то-то. Только сразу ты ему все наши карты не открывай, – предупредила княгиня, – скажи пока, чтоб слушался Никиты и смирно ждал, когда ты его найдешь. А там видно будет. И поди сейчас растолкай его. А то он спит наверняка у печки. Пусть немедля к подруге своей собирается за голубцом и готовит речь убедительную, чтоб Никита его с собой на Озеро взял. Подскажи ему, если надо. * * * Проспав несколько часов без снов, Витя проснулся, но глаза открывать ему не хотелось. Мысленно он прокручивал в памяти события только что минувшего дня, и воображение уже рисовало ему сладостную картину, как капитан де Армес приплывает на своей галере из заоблачной дали – представить себе перемещения по времени более подробно у Вити все-таки не хватало фантазии, поэтому он ограничился «сероватыми волнами неизведанного», подсказанными, кстати, каким-то виденным уже давно кинофильмом, – сходит по трапу на берег, может быть даже Белого озера, и на глазах у очумевшей публики, среди которой, конечно же, стоят Груша, Стешка, Аукинична и Сомыч, вручает Вите большой кожаный чемодан, напоминающий чем-то кейсы Джеймса Бонда из американского боевика. А Витя? Ну, Витя, как учили, от награды всячески отказывается. «Скромность украшает работника лучше высоких наград,» – подобное, бывало, Витя нередко слыхал в своей конторе. Однако руководство в лице княгини Вассианы и капитана де Армеса проявляет настойчивость. Они уговаривают Растопченко, прямо бегают за ним по полянке. И наконец, смущенно покраснев, Витя принимает дар под жаркие аплодисменты публики. Де Армес просит его раскрыть чемодан. Витя расстегивает железные пряжки – а там… Столпившийся вокруг люд ахает от восторга. Ровненькими пачечками «плечом к плечу» сложены еще пахнущие американской типографией новенькие зелененькие бумажки. Они лежат, лежат, лежат… Лежат! Целый миллион долларов! Без шуток. В публике – бурные овации. Десятки корреспондентов – откуда они взялись на Белом озере, в шестнадцатом веке, – неважно! Какой триумф без прессы? Так вот, десятки корреспондентов бросаются к Вите, стремясь обогнать друг друга, чтобы взять у него интервью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102