Два факела, которые они держали в руках, остались освещать узкий проход в подземелье. Витя, довольный, что все получилось, как по нотам, и от него теперь, вроде, ничего больше не требуется, кроме как маску спрятать да ключи вернуть на место, взялся обеими руками за тяжелую дубовую дверь и стал тянуть ее на себя, закрывая. Маску он отложил подальше, в одну из пустых бочек на нижней площадке башни, чтобы случайно не повредить. Насчет того, как он ее спрячет, он совсем не волновался, с местом ему было все ясно. Да и насчет ключей тоже – сунет под крыльцо собора, даже входить не будет в храм. Пусть потом на Феофана пеняют, что тот, растяпа, по дороге уронил. Словом, настроение у Вити повысилось. Он дотянул дверь до конца и уже собирался вставить ключ с золотым коньком на головке в замок, как дверь с внутренней стороны подземного хода снова резко дернули. От неожиданности Витя даже присел и легко отпустил дверь вместе со вставленным ключом. В сердечке его тихонько зацарапался страх.Кто там еще? Вроде все, кто надо, прошли. Дверь медленно отворялась. В танцующем свете факелов в темном проеме перед Витей предстало странное человеческое существо, весьма непривычного, как мелькнуло у Вити заученно в голове, «для данной местности» вида. Длинное, тощее настолько, что ребра выпирают, как на стиральной доске, все черное-черное, только белки глаз бешено сверкают. Вокруг угловатых бедер – широкая повязка, вроде как юбка, зеленого цвета, а на голове – зеленая шапочка с пером. В костлявых черных пальцах – кривой кинжал, устремленный прямо на Витю. И весь мокрый. Незнакомец был весь мокрый, с ног до головы, будто его только что изрядно окатили из бочки. Но почему-то Витя заметил это в последнюю очередь.Ступая мягко и гибко, как кошка, чернокожий боец двинулся на Витю. Растопченко, забыв о том, что на поясе у него висит тесак, медленно отступал назад, поглядывая по сторонам, чем бы защититься. Неудачно ступив, он попал пяткой в какую-то выбоину и завалился спиной назад; больно прокатившись лопатками по лежавшим на боку бочкам. «Ну все, сейчас прирежет! Кончился Витя!» – мелькнула у него безрадостная мысль. Но никто на него не нападал. Витя отчаянно завертелся, пытаясь встать. А когда поднялся, увидел, что чернокожего уже и след простыл.Сначала Витя подумал, что тот спрятался где-нибудь в башне. Вспомнив про тесак, вытащил его, облазил все углы – никого. Ушел. Кто такой, откуда? Витя вспомнил тревожные взгляды Гарсиа и вопрос герцогини, также полный скрытых опасений. Не исключено, что неизвестный пришел за ними. Все хорошее настроение от выполненного задания у Вити мигом улетучилось. Оказывается, не так тут гладко, как он предполагал. «Надо бежать, предупредить. Скорее. Чернопопый наверняка за ними почесал», – уже не обращая внимания на боль в ссадинах, Витя как мог быстро закрыл дверь. Взбежав наверх, растолкал Макара: мол, просыпайся, меня князь зовет.– Как, тихо все? – спросил его кузнец, лениво потягиваясь и позевывая.У Вити же зубы стучали от нетерпения.– Да, тихо, тихо. На, держи свою пушку.Витя быстро всунул руки кузнецу его пищаль и со всех ног помчался вниз. Подскочив к лазу, достал тряпицу, в которой до того хранил свой «клад», завернул в нее маску герцогини, положил в тайник, и придерживая руками болтающиеся под рубахой ключи, побежал к храму.Успенский собор, тускло освещенный лампадами, тонул в густом черно-фиолетовом полумраке. Пахло сыростью и ладаном. Большинство икон было завешено вышитыми покрывалами, чтобы клубящиеся повсюду дым и тлен не повредили их. Кое-где отсвечивали ярким блеском серебряные яблоки паникадил, золоченые венцы на образах, но ничем не защищенная позолота и серебро потемнели и местами походили на тлеющие под золой угли, вот-вот готовые вспыхнуть. От прежней роскоши и жизнелюбия не оставалось и следа. Над царскими вратами виднелся облепленный хлопьями золы образ Спасителя с херувимами и серафимами, а на боковых дверях сквозь мрачные облачка зловонного тумана, трепетали за подвижной пеленой грешники и диаволы, писанные в человеческий рост, и в полутьме казалось, что они на самом деле движутся. Так как большинство горящих стрел и копий от осаждающих летело теперь в сторону храма со стороны близких к нему Святых ворот, и собор подвергался наибольшей опасности, князя Григория перенесли в трапезную. Туда же отправили и Леху. Так что в соборе было пустынно.Войдя в храм, Джованна окинула взглядом зал, в котором прежде бывала столько раз. Сердце ее вздрогнуло от жалости. Собор очень нравился ей своим великолепным убранством и особым жизнеутверждающим настроением, которое всегда царило здесь во время богослужений. Но не давая чувствам захлестнуть себя, она быстро направилась к ризнице, где хранился ларец с сокровищами. Ее поспешные шаги звонко отдавались под сводами пустого храма. У самого алтаря, шедший позади нее, Гарсиа придержал герцогиню за руку:– Мне кажется, вам стоит обождать немного, госпожа, – предложил он негромко. – Сначала я посмотрю, что там. Не исключено, что в ризнице могут быть люди, и нам придется брать ларец с боем.– Хорошо, – согласилась герцогиня, пропуская испанца вперед. – Только очень быстро, капитан.Над монастырем снова загудели огнедышащие рои стрел. Одна стрела с желто-алым пламенем на хвосте разбила цветные витражи под куполом собора и, исходя черноватым дымом, упала прямо перед Джованной. Герцогиня де Борджиа сделала шаг вперед, желая затушить огонь, и увидела прямо перед собой искаженное судорогами ярости черное лицо араба. В руке его, воздетой над головой, блестел нож, которым он замахнулся на герцогиню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102