Марк Хэпберн порывисто вскочил на ноги, бросив недавно зажженную сигарету в пепельницу, и возбужденно воскликнул:
– Клянусь небом, Смит! Это решение проблемы!
– Над этим стоит подумать, но план требует тщательной разработки. В настоящий момент я расположен заняться вплотную зданием «Страттон» – не подвергая опасности жизнь миссис Эдер и ее сына. Ваше расследование там на многое проливает свет.
Найланд Смит подошел к письменному столу и принялся разглядывать лежащие на нем осколки.
– На мой взгляд, проверку электропроводки в здании следует продолжить – в случае необходимости заручившись поддержкой Пожарного департамента. Инспекцию можно провести по окончании рабочего дня, когда все конторские служащие разойдутся по домам. Но, полагаю, вводить в курс дела мистера Шмидта нецелесообразно. Вы согласны?
– Да, – медленно ответил Хэпберн. – Я сам об этом думал. Но, Смит…
Смит обернулся и пристально взглянул на товарища.
– Вы понимаете мои чувства? Во-первых, вы знаете… я не скрываю, что мне глубоко не безразлична судьба Мойи Эдер. Это плохо… ведь она находится в стане противника. Во-вторых, я оказался таким слабаком, что этот чертов китаец едва не сделал меня слепым орудием убийства. Как вы можете по-прежнему доверять мне?
Найланд Смит стремительно шагнул вперед и, положив Хэпберну руки на плечи, пристально посмотрел ему в глаза.
– Я доверяю вам, как доверяю всего нескольким самым надежным людям. Пусть этот случай с гипнозом не тревожит вашу совесть. На свете нет человека, способного противостоять силе внушения, которой обладает Фу Манчи. Запомните единственное: если вам доведется еще раз встретиться с доктором – не смотрите ему в глаза.
– Спасибо, – сказал Марк Хэпберн. – Вы очень добры ко мне.
Смит пожал протянутую ему руку, похлопал Хэпберна по плечу и вновь принялся расхаживать взад-вперед по гостиной.
– Короче, – продолжал он, – мы начали постепенно продвигаться вперед. Но с течением времени борьба обострится. На мой взгляд, наши жизни сейчас нельзя считать застрахованными. И я серьезно тревожусь за аббата Тернового Венца.
– Да… – Марк Хэпберн кивнул и, взяв новую сигарету, устремил усталый взгляд в окно, на серые крыши утреннего Нью-Йорка. – Этого человека нельзя заставить замолчать надолго. И доктор Фу Манчи наверняка знает это.
– Он знает, – резко сказал Смит. – И я боюсь, что он начнет действовать. Будь ситуация попроще, я предпочел бы начать действовать первым. Но дело организовано так хитро, что наш фронт атаки весьма ограничен. Полагаю, за исключением ближайшего окружения мандарина, ни один работающий на Лигу истинных американцев человек не имеет ни малейшего представления о конечных целях лиги и об источниках финансирования. Все рапорты – а я ознакомился с сотней их – указывают на это. Многие тысячи безработных получили через лигу работу. Взгляните на карту! – Он ткнул пальцем в стену. – Каждый красный флажок на ней свидетельствует об очередном успехе доктора Фу Манчи! Люди честно выполняют возложенные на них организацией обязанности. Но в назначенный час каждый из них громко выкрикнет одни и те же слова; каждый из них – на севере, юге, западе и востоке – является солдатом огромной армии и, сам того не зная, способствует установлению в этой стране власти доктора Фу Манчи, осуществляемой через его ставленника…
– Сальвалетти!
– Да, Сальвалетти. Наконец это стало очевидным. И стало очевидным, что его долго готовили к этой миссии. Я даже начинаю догадываться, почему рядом с ним появилась Лола Дюма. Еще неделя-две, и у Сальвалетти будет больше последователей, чем было когда-либо у Харвея Брэгга. Ничто не сможет остановить его – ничто, кроме разоблачения намерений доктора Фу Манчи…
– Но кто сможет сказать людям правду? Кого они станут слушать?
Найланд Смит остановился возле двери, повернулся и взглянул на неясную фигуру в глубоком кресле.
– Аббат Тернового Венца, – ответил он. – Но это может стоить ему жизни…
ГЛАВА XXXI
ПРОФЕССОР МОРГЕНШТАЛЬ
Обладатель Феноменальной Памяти увлеченно работал над глиняной скульптурой. Перед ним стоял деревянный планшет с прикнопленной к нему фотографией, представлявшей собой увеличенное изображение трехцентовой марки. Скульптор всецело отдался работе. Глиняная голова обретала карикатурное сходство с чертами доктора Фу Манчи: то была злая пародия на прекрасное злое лицо.
Получаемые по телефону сообщения свидетельствовали о спешном изменении планов Фу Манчи в районе Нью-Йорка. Часто повторялись имена Найланда Смита и капитана Хэпберна. Очевидно, эти двое возглавляли силы противника. В рапортах, поступающих от агентов с Юга, говорилось о триумфальном шествии по стране Сальвалетти. Редкие звонки с Аляски свидетельствовали о нормальном развитии событий там. Единственное тревожное сообщение поступило со Среднего Запада: в нем упоминалось имя аббата Донегаля (ничего не говорящее Обладателю Феноменальной Памяти), который, похоже, являлся объектом пристального внимания многих агентов.
Все это ровным счетом ничего не значило для пленника, в мозгу которого хранились все донесения, полученные им с первого часа заключения. Порой он с тоской вспоминал счастливое время своей жизни в Германии; вспоминал, как в своем клубе на спор пересказывал наизусть целые страницы берлинской «Тагеблатт» – и неизменно выигрывал. Но все это было еще до его изгнания из страны. Только теперь он понял, насколько счастлив был тогда. С тех пор он словно умер – превратился в живой труп… Тонкими пальцами старик мял податливую глину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82