Твоя мать не смогла тебя найти, она спешила на службу и попросила меня посмотреть, что с Максом. Он был собакой Сиси. Это он сейчас лает на заднем дворе. Я вошла и увидела Остина.
— Потом ты села и стала ждать, что с тобой произойдет.
— Кевин, послушай. Я позвонила сразу же. Я не была уверена, что он мертв, и хотела, чтобы приехала «скорая». Я ни разу не присела. Я все время стояла.
— Первое правило личной безопасности, — сказал Кевин. — Не садиться.
— А знаешь, я с пользой провела время. — И я рассказала ему про кубок. — Итак, где они его взяли? В один прекрасный день Эд Николз идет по улице с кубком в кармане, Сиси пристраивается к нему, сует руку в его карман и удаляется с кубком. Правильно? Послушай еще. Мими приносит его на собачью выставку, и Сиси его тибрит.
— Почему бы и нет?
— Потому что, во-первых, на выставках негде показывать такие вещи, во-вторых, Мими выставляет Саншайна, а не Реджиса и, наконец, в-третьих, это приз за полевые соревнования, а Мими в них не участвует. Собака принадлежала ее мужу, а он умер. Охотился именно он. Так она и пристрастилась к пойнтерам. Реджис был охотничьей собакой ее мужа. Он не выставочная собака. Знаешь, где, по-моему, был кубок? У нее дома.
— Ну и?
— И Рон Кафлин однажды чинил там трубу. Догадайся, кто красил комнату, в которой Мими держит коллекцию удочек своего мужа? Пит Квигли. А разве нельзя в той же комнате держать и разные собачьи принадлежности? Сиси там, конечно, не бывала. Но мы знаем, что там бывал Пит.
— А мы это знаем?
— Да. По словам Рона, Пита очень раздражало, что за ним приглядывают, пока он там работает. Сам Рон на это не обращал внимания. У него не было чувства, что ему не доверяют, да за ним и не было постоянного наблюдения. Они просто то входили, то выходили. Вот мы и подумали, что Питу это может быть неприятно из-за Сиси, она ведь была нечиста на руку, и он очень болезненно к этому относился. Но мы ошиблись.
— Подожди. Расскажи-ка об этом еще раз, чтобы я мог записать на пленку.
— Кевин, прекрати. Это не такая уж ерунда. Сиси иногда занималась с нами в Кембриджском клубе дрессировки, и у нас не было причин на нее жаловаться. У нас ничего не пропадало. Там с ней всегда был Остин. Пит там ни разу не был. Те, кто говорил, что она ворует, знали ее по выставкам, а на них с ней всегда был Пит. И подумай, зачем бы ей воровать? Что ей делать со всеми этими поводками и щетками?
— А что делать с ними Питу?
— А посмотри-ка на стену в той комнате. Ленты, картины, целая выставка. И все о собаках. Как мог Пит их любить? Ведь там нет ничего, что было бы связано с ним, — ни фотографии, ни диплома об окончании колледжа, ни выпускных снимков — ничего.
— Вроде как собак она любила больше, чем его.
— Совершенно верно. Она обращалась с ним хуже, чем с любой собакой, особенно своей собственной. Выходит, его мать любила собак, а он воровал все, что олицетворяло собак, и то, как она их любит. Вспомни, ведь это была ненормальная семья. Для Сиси детьми были собаки, а как Остин говорил про Пита, так просто ужас. Но Пит все же существовал и жил у себя дома.
— Я тоже живу дома, — сказал Кевин.
— Твоя мать не называет тебя «малышом».
— Только попробовала бы.
— А Сиси называла, прямо в лицо. Я сама слышала. Может быть, она переборщила ровно на один раз.
— Мне про это ничего не известно, — сказал Кевин, — но с одним я, пожалуй, соглашусь. В этой истории Пит выглядит как настоящий клептоман. Тебе не кажется, что она его покрывала? Если, конечно, знала?
— Знаешь, что мне не дает покоя? На кубке совсем нет пыли. Это единственная чистая вещь во всей комнате. Ручаюсь, что когда она умерла — когда он ее убил, — то откуда-то его вынул. Мамочка ни за что не позволила бы ему. Она хотела защитить его ну и, конечно, себя. Но знаешь, чего я никак не могу понять? Ножницы. Либби клянется, что их украла у нее Сиси, а значит, Пит. Так почему же Сиси держала их в своей сумке? Ведь на выставке она ее открывала. Ножницы мог увидеть кто угодно. Если она его выгораживала, то зачем держала их при себе? Зачем они ей понадобились? У нее были пойнтеры. Ножницы ей никак бы не пригодились.
— По словам Мики, мистер Квигли это объяснил. Как-то раз его жена просматривала буклет с разными предметами по уходу за собаками, собираясь что-то заказать, и вдруг говорит ему: «Эй, взгляни. Двести с лишним долларов за ножницы». Пит был там же, и Квигли подумал, что он решил купить матери шикарный рождественский подарок. И ей потом ничего другого не оставалось, как носить их с собой и делать вид, что это как раз то, чего ей хотелось.
— Но они совсем другие, — сказала я. — Вещи, про которые я слышала, так, ничего особенного. Ножницы были единственной дорогой вещью. По-моему, она искренне верила, что он купил их ей в подарок. Она носила их с собой, хоть и не могла найти им никакого применения. Пока его не нашел Пит.
— Судя по тому, что я слышал от Мики, обе раны очень похожи, — сказал Кевин. — Пока нам мало что известно, но, по моему разумению, и там и здесь один удар. Чистая работа.
— Не то что с Лиззи Борден. Более умело. Где, по-твоему, он раздобыл охотничий нож?
— В одном из городских магазинов, — сказал Кевин. — Да где угодно.
— Разве маляры пользуются ножами? Я так нет, когда занимаюсь покраской. Только шпатлевочным ножом, вот и все.
— Дело не в ноже, — сказал Кевин. — Нож может достать кто угодно. Дело в том, о чем ты сказала раньше.
— И в чем же?
— Ножницы можно украсть, нож можно купить, но как сработать ими так умело? Это нелегко.
Глава 21
За исключением двух дней в феврале, когда я не пропускаю ни секунды трансляции выставки Вестминстерского клуба собаководства, я смотрю телевизор разве что в субботу утром, когда повторяют «Сержанта Престона» — Король Юкона был маламутом — или когда поздно вечером показывают экранизацию (в любом варианте) «Зова предков».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61