Но этот трюк срабатывает лишь в том случае, если собака еще может вас услышать или унюхать запах вашего подношения. А Рауди был уже далеко.
— Я помогу тебе поискать его, — сказал Мэт.
— Не стоит, Мэт. Он вернется. Он знает, что здесь Винди, и, уж конечно, знает, что у нее течка. Он скоро вернется. (Слабое утешение!) К тому же у Макса был трудный день. Отвези его домой.
— Хорошо. Но если тебе понадобится помощь, позвони.
— Позвоню. Обещаю. Есть о чем поговорить. Удачи с Максом. Она ему так необходима.
Стоя у задней двери дома, я провожала взглядом Мэта и звала Рауди:
— Рауди, ко мне! Сюда, мальчик! Сюда! Рауди, ко мне!
Я немного прошла по улице, возвратилась к дому и свернула за угол. В отличие от Клайда, Рауди знал свой дом, и я всей душой молилась, чтобы, вернувшись, увидеть его у двери. К тому же на одном из жетонов Рауди был номер моего телефона, и мне следовало быть дома на тот случай, если его подобрали полицейские или какой-нибудь доброжелательный сосед. В конце концов, Пит Квигли уже под арестом. Рауди никто не украл, твердила я себе. От машин на Конкорд-авеню он увернется и не пойдет за первым встречным, которому вздумается его приласкать. Я заплакала.
Как только раздался звонок, я схватила телефонную трубку.
— Холли, где, черт возьми, ты была?
Я всегда находила, что у Стива самый приятный голос из всех, какие я слышала, но разве может быть приятным голос разъяренного человека?
— Была занята, — холодно ответила я.
— Послушай, нам надо поговорить.
— Нам не о чем говорить. Моя работа — писать о собаках. Твоя — убивать их. Знаю, знаю. Тебе приходится думать еще и об их владельцах. У себя ты всех держать не можешь. Я больше не хочу слышать про это.
— Это какое-то безумие. Мне необходимо с тобой увидеться.
— Можешь считать это безумием. Но я так не считаю. Ты к этому привык. Я нет. Я отношусь к этому серьезно. Она была не самой потрясающей сукой в мире, но мне она нравилась. Нужно было проверить документы! Как ты мог принять его за настоящего хозяина? Ты решил — он знает, что делает? Но если и так, ты все равно был не прав. Хочешь знать самое последнее?
— Нет, — сказал он таким тоном, каким говорит это своей немецкой овчарке Индии.
— Отлично, — крикнула я. — Не слушай. Мне все равно надо освободить телефон. Рауди пропал, и я так беспокоюсь, что могу взорваться. Но все-таки знаешь, что я тебе скажу? Остин Квигли больше не вынудит тебя убивать собак. Ах, извини, усыплять. Правильно? Ты ведь их не убиваешь. Ты их всего-навсего усыпляешь.
— Во-первых, Остин Квигли ее ко мне не приводил. Это сделал его сын. Пит.
— Какая разница? Она все равно мертва. Важно — кто ее убил. — Я бросила трубку.
Я с трудом заставила себя думать, а не чувствовать. Теперь все изменилось. Рауди не исчез из фургона, как Клайд, его не увели, как Трувера. Пит Квигли не мог до него добраться. Рауди действительно убегал и раньше и действительно вскоре возвращался. Логика и здравый смысл подсказывали мне оставаться дома. Распахнув дверь в коридор, я сидела за кухонным столом и ждала, когда Рауди влетит на кухню, неуклюже обойдет вокруг меня, завиляет хвостом, одарит меня широкой маламутской улыбкой, лизнет в лицо и проверит содержимое своей миски. Прислушиваясь, не зазвенят ли жетоны на его ошейнике, я услышала мягкий рокот «мерседеса» Шейна и шорох подошв его дорогих туфель по деревянным ступеням заднего крыльца.
Итак, я ошиблась относительно Остина. Я предположила, что кто бы ни убил Сиси, он же убил и Леди. Я просто ошиблась в самом убийце. Все сделал Пит, а не Остин, собаконенавистник Пит. Если бы я ответила на звонки Стива, то, возможно, успела бы спасти Остина. Из рук вон плохо. Особенно для Остина, хоть он и желал смерти Леди и был рад, что она умерла. Может быть, он подозревал? В конце концов, они служили алиби друг для друга. Оба сказали, что были вместе в туалете. Наверное, Остин, как и Сиси, прикрывал Пита. Что еще знал про Пита Остин Квигли? Только ли Сиси было известно про то, что Пит их семейный вор? Заметил ли Остин появление на полке нового кубка? Возможно, в этом и была причина их последней ссоры? Знал ли Остин про операции сына с украденными собаками?
Я подошла к отрытой задней двери и позвала:
— Рауди! Рауди, ко мне! Иди сюда, мальчик! Рауди, сюда! Сюда!
Тут я замолчала. Звук шагов по Эпплтон-авеню вернул мои мысли к Шейну, но шаги были не его. Он солгал мне. У Винди началась течка. А он уверял, что она стерилизована. Одно с другим несовместимо. Даже видя, что я изо всех сил стараюсь отыскать Клайда, он и пальцем не пошевелил, чтобы мне помочь. Он просто слушал. А я, конечно, все говорила и говорила. Мэт велел мне спросить его про рыболовное снаряжение Эда Николза. Положим, мух ручной вязки можно было легко объяснить. Они оба рыбачили на Машиасе, Шейн и Николз, рыбачили на Деннисе, возможно, на Мирамиши. Может быть, Эд Николз что-нибудь покупал у Шейна, как, бывало, у Мэта. Но удочки? Удилища? У Шейна имелись деньги, чтобы купить такое же снаряжение, но зачем было Николзу его продавать? Это коллекционные вещи. Он был коллекционером. В деньгах не нуждался. Как, конечно, и Мими. Неужели она могла их отдать?
Да и знает ли она о том, что они пропали? Неужели она не заметила исчезновения серебряного кубка, который стащил Пит? Что еще он украл? Шейн, с его «мерседесом», с его белой кожей, любил производить на людей впечатление. Если бы у него был такой друг-миллионер, как Эд Николз, неужели он хоть раз об этом не обмолвился бы? Ведь он именно из таких. Если бы Эд или Мими подарили ему мух, которых Эд сделал своими собственными руками, мы с Баком обязательно об этом услышали бы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61