При помощи Жан-Пьера раздобыл вполне
приличный матрац, набитый соломой, чистое одеяло и сносную кухонную
посуду. Физический труд сделал мощную фигуру Сильвера еще внушительнее, а
его мускулы развились настолько, что он легко перетаскивал тюки, которые с
трудом могли поднять двое рабов.
Вначале чернокожие не упускали случая позлорадствовать над белым
человеком, которого несчастная судьба сравняла с ними. Но после того, как
Сильвер задал хорошую трепку сразу двоим из досаждавших ему негров,
насмешки и издевательства прекратились.
От Жан-Пьера он постепенно узнал почти всю историю Дюбуа. Оказалось,
что его отца вынудили бежать с Мартиники преследования французских
властей, которым нестерпимыми казались его вольнодумные взгляды и вечный
интерес к еретическим учениям - старого Дюбуа подозревали в приверженности
к гугенотской ереси и даже считали, что он занимается магией. Поэтому
старик продал имущество, покинул Мартинику и поселился на Барбадосе, где
его богатство и гонения за веру, которые он претерпел от католиков,
заставили всех смотреть сквозь пальцы на французское его происхождение.
После смерти отца Филипп Дюбуа унаследовал плантацию и стал верноподданным
английского короля. Он не был никогда женат, но, по словам Жан-Пьера, жил
с одной из рабынь, этакой черной Венерой из Бенина. В результате этой
связи на свет появилась дочь, а мать умерла вскоре после родов от какой-то
загадочной лихорадки. Девушка, которой ко времени описываемых событий
минуло шестнадцать лет, была признана отцом законной дочерью и получила
неплохое домашнее воспитание и образование.
Аннет Дюбуа была прелестным пылким созданием. Ее смуглая кожа
блестела, коричневые глаза сияли, а пышные иссиня-черные волосы покрывали
плечи. Когда она в своих длинных платьях появлялась на плантации, она
казалась Джону прекрасным странным видением, каким-то заманчивым и
недостижимым миражом. Сильвер заметил, что, когда их взгляды встречались,
Аннет поспешно отводила глаза в сторону или принималась наблюдать, как
идет работа по соседству. Дюбуа любил ее до безумия, и дочь отвечала ему
страстной привязанностью то ласковой, то торжественной, то
шутливо-кокетливой.
Во всяком случае, Сильвер с горечью сознавал, что для такого
красивого существа он просто не существует. Кто он такой? Простой раб на
полевых работах, одетый в грубую бумажную одежду.
Спустя девять недель после появления Сильвера на плантации, Дюбуа
зашел к нему в хижину, когда Джон ужинал в компании с Жан-Пьером. Сильвер
и старый негр быстро вскочили на ноги. Дюбуа взглянул на него испытующе,
но голос его не был враждебным.
- Ну, Джонни, - сказал он, - работаешь ты хорошо. Теперь, надеюсь,
понял, как надо управлять рабами, хорошо изучил все их хитрости, все
выдумки. Назначаю тебя старшим надзирателем, а Жан-Пьер тебе поможет. -
При этих словах Жан-Пьер недовольно насупился, как показалось Сильверу. -
Естественно, ты останешься моим рабом, но будешь получать хорошую еду и
приличную одежду. Будешь стараться - выйдут тебе еще награды, это уж я
обещаю. Понял?
- Понял и покорно вас благодарю, сэр, - ответил Сильвер. - Мы с
Жан-Пьером превратим вашу плантацию в лучшую на всем Барбадосе, уж будьте
уверены, сэр.
- Отлично, - промолвил Дюбуа, но все же не забывай, что ты осужденный
преступник. Малейшая провинность - и я тебя повешу, а судьи в Бриджтауне
только поблагодарят меня за это. - И, повернувшись, он пошел к двери. - Ах
да, - сказал он, внезапно остановившись. - Вчера вечером мой сосед Ричард
Стоунхем рассказал о судьбе других преступников, твоих дружков. Все они
познакомились с виселицей. Повесили их, кажется, несколько недель назад, и
солнце с тех пор крепко высушило все тела, за исключением одного. Этот
негодяй сумел убежать из тюрьмы, убив двух стражников. За ним устроили
погоню, спускали по следу собак, но, увы, кажется он скрылся. Как его
звали?.. Дрю, кажется, или Нью, что-то в этом духе.
- Пью, - прервал его Сильвер, едва справившись с волнением. - Его
зовут Гейб Пью, сэр. - И заметив, что чрезмерное возбуждение насторожило
хозяина, продолжил с деланным безразличием: - Трудно найти более низкого
мерзавца и головореза. Только бы его поскорее поймали, а пока он остается
на свободе, Бог да хранит подданных короля.
- Аминь, - резко ответил Дюбуа, внимательно наблюдая за выражением
лица Сильвера. Потом вышел, прошел мимо двух свиней Жан-Пьера, которые
рылись под деревом, и его поглотил фиолетовый мрак.
В роли надзирателя на плантации Сильвер почувствовал себя, как рыба в
воде. Облаченный в старое платье Дюбуа, с почерневшим от солнца лицом, в
нахлобученной на голову соломенной шляпе, обутый в крепкие кожаные сапоги,
с тяжелой плетью, заткнутой за пояс, он был внушительным представителем
хозяйской власти - солиден, но зорок и проворен.
Он обрел положение, которое подобало белому человеку, вынужденному
жить среди чернокожих. Его самолюбие было удовлетворено, и он стремился
поддерживать на плантации образцовый порядок. Сам испытавший ужасы
рабства, он не мог не сочувствовать тем, кому судьба не оставила никакой
надежды, кому предстояло жить и умереть в неволе. Может быть, поэтому Джон
скоро понял, что бесполезно заставлять рабов до изнеможения работать,
истязать их, лишать еды, гораздо большего результата можно добиться
справедливостью, разумной требовательностью, а иногда и просто шуткой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73