Во время боевых действий беднейшее население столицы — орды попрошаек, воров и бесчисленных нищих — наводнили дворец и превратили его в ночлежку. Они в течение трех суток бродили по залам и другим помещениям дворца, грабили хранилища с продовольствием, напяливали на себя одежды придворных и коронованных особ, пародировали ужимками и голосом веселые дворцовые праздники. Когда до них дошла весть о прибытии Киёмори, начался панический исход из дворца. Из всех щелей выползали грязные, похожие на чучела фигуры. Их было слишком много для того, чтобы стража могла всех задержать, а тюрьмы — вместить. По приказу Киёмори этих бездомных собрали во дворцовых парках и заставили заняться уборкой и очисткой дворцовой территории. Бродяг предупредили, что их наказывать не собираются, каждому была обещана порция риса по окончании работ.
— Он знает, что такое голод, знает, — сказал один из попрошаек другому, беря метлу. — Это же Киёмори из дома Хэйкэ. Я знал его еще с тех пор, когда парня кликали Хэйта. Серьезно. Он был нищим сыном Косоглазого, так прозывали его отца. Я видел, как Киёмори ходил в лохмотьях по Сёкодзи и на Воровском рынке. Только знай, он никогда не был одним из нас, хотя я, бывало, разговаривал с ним. И когда у меня водилось сакэ, я предлагал ему выпить тоже.
— Значит, и он знал трудные времена?
— О чем я тебе и толкую. Может, он и выглядит как сановник, но будь уверен, Киёмори побывал в нашей шкуре. Вот почему он так хорошо понимает таких людей, как мы.
— И он пил с тобой сакэ на равных?
— Нет, я бы не сказал этого. Я имею в виду, что он относился ко мне дружелюбно.
— Они уже подходят!
— Кто? Где?
— Господин из поместья Рокухара собственной персоной и весь народ!

Заснеженная дорога монотонно уходила в бесконечную даль. Каждый из всадников периодически впадал в дремоту. Резкий холод и чрезвычайная усталость убаюкивали их, как снотворное средство. Время от времени Ёситомо взбадривал всадников тем, что окликал их по именам. Ответы на оклики убеждали Ёситомо, что ни один из спутников не потерялся в пути.
— Не теряйте друг друга из виду, — наставлял беглецов предводитель. — Следите за тем, чтобы не отморозить лица. Окликайте друг друга, чтобы не замерзнуть.
Поздно ночью, когда они благополучно проехали заставы стражников вдоль дороги и пересекли реку Хино, то охрипли и смертельно устали от перекличек на морозном воздухе и разгребания снега. Держать друг друга в поле зрения становилось все труднее. Вдруг Ёситомо и Ёсихире, ехавшим впереди, показалось, что они слышат крики в отдалении. Отец и сын остановили коней, стряхивая снег и прислушиваясь.
— Ёритомо, Ёритомо-о! Э-ге-гей!
Зов подхватил другой голос:
— Э-ге-гей, Ёритомо!
Голоса звучали как будто позади них.
— Они кличут Ёритомо?
— Должно быть, он отстал. Отец, подождите меня здесь, пока я вернусь.
— Нет, я поеду с тобой.
Воин, ехавший верхом на несколько шагов впереди Ёситомо, развернулся и спросил:
— Мы все возвращаемся назад?
Ёситомо собрал всю группу и пересчитал спутников. Не хватало действительно Ёритомо, его младшего сына.
— Вы говорите, он исчез, — спросил с тревогой Ёситомо, не обращаясь к кому-либо персонально. — Когда вы заметили это?
— Он ехал с нами, когда мы переехали долину, — ответили два воина.
— У реки Хино?
— Буран там разыгрался особенно неистово. Мы рассредоточились, чтобы перейти реку. Возможно, в это время и потерялся Ёритомо. Мы просмотрели этот момент. Позвольте нам вернуться и поискать его, — предложили воины.
Их прервал глухой голос Ёситомо:
— Погодите. В этом нет необходимости. Мы не можем возвращаться назад из-за каждого отставшего.
Окликнули Ёритомо несколько раз. Безрезультатно.
Ёситомо сумрачно произнес:
— Скоро рассвет. Нам нужно изменить маршрут, чтобы избежать неприятных встреч. Пока мы не доберемся до холмов, опасность погони сохраняется. Ёритомо должен быть предоставлен своей судьбе, чтобы другие смогли оторваться от преследователей. От нашего спасения зависит будущее дома Гэндзи. Мы не можем рисковать всеми жизнями ради одной.
Тогда запротестовали воины:
— Господин, это самый младший из ваших сыновей. Наш любимец. Как мы можем бросить его одного во время бурана? Вы будете мучиться угрызениями совести до самой смерти. Пусть будущее само позаботится о себе. А сейчас вернемся, чтобы разыскать его!
Однако Ёситомо было невозможно переубедить.
— Ваши слова глубоко тронули меня. Вы знаете, как мне дорог сын. И все же меня считают отцом все Гэндзи. Я не могу отвернуться от них ради одного. В беде они становятся моими детьми более чем когда-либо…
Ёситомо умолк, но затем отвернулся и взмолился, подняв вверх руки:
— О, жестокая ночь! Что это, воля Небес? Неужели моему ребенку суждено погибнуть в холоде? О Небо, пощади его!
Испытывая отчаяние от решения, которого нельзя было избежать, Ёситомо снова повернулся к своим спутникам.
— Возвращаться назад нельзя. Надо спешить, скоро уже день, — сказал он и пришпорил коня.
С большой неохотой спутники последовали за Ёситомо. Только молодой воин после обмена с Ёсихирой многозначительными взглядами развернулся и поехал на запад.

Вокруг снежная целина. Бесконечной лентой вьется дорога. Ночь.
Ёритомо забылся в беспокойном сне. Поступь коня убаюкивала, как покачивание колыбели. Едва ли он мог проснуться. Покачивание… покачивание, подросток полностью подчинился ему. Иногда Ёритомо чудилось, что кто-то его зовет, и он отвечал. Затем сон снова поглотил его. Ему только что исполнилось четырнадцать, и испытания последних нескольких дней дались парнишке нелегко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188