ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
— Вот разные лекарства на случай, если вы заболеете. И еще рисовые колобки, сваренные на пару в сладком молоке, я их приготовила сегодня рано утром.
— Какая у тебя хорошая память — мои любимые сладости! Я тебе очень благодарен и за них и за лекарства.
Монгаку опять обратился к Асатори:
— А как продвигаются занятия медициной?
— Вы будете рады услышать, что с этим у меня все в порядке. Совсем недавно я получил разрешение на лекарскую практику, и меня пригласили служить при дворе, но это противоречит моему желанию, потому что я надеюсь скромно провести остаток своей жизни на Улице торговцев волами и помогать бедным.
Монгаку одобрительно кивнул:
— Какие же разные дороги жизни мы избрали, но оба хотим одного — рая на земле. Ты — по натуре скромен, а я — человек неистовый!
— Добрый Монгаку, вы совершенно правы и правильно делаете, что осуждаете бесчисленные пороки в этом мире. Но я все-таки не могу понять, что заставило вас так вести себя во дворце Го-Сиракавы. Там подумали, что вы не в своем уме.
— К сожалению, Асатори, мои мысли и душа не всегда живут в согласии друг с другом. Да, я провел много лет на водопаде Нати в надежде, что его воды очистят меня от пороков, но теперь понимаю, что для меня нужен другой путь к спасению. Я не гожусь для созерцательной жизни, потому что не могу равнодушно смотреть на царящие в мире пороки. И я уже думал о способах, которыми можно избавить нашу столицу от всей ее грязи — продажности правительства и высокомерия Хэйкэ. Я пока не могу сказать, Асатори, что следует предпринять, но по прошествии нескольких лет я своего добьюсь.
Монгаку внезапно замолчал и краем глаза взглянул на стражников и офицера, которые стояли неподалеку.
Опасаясь, что монах сейчас опять заведет крамольные речи, Асатори глазами подал знак Ёмоги — мол, пора уходить, — но офицер уже повернулся к Монгаку и велел ему поторопиться.
Монах взобрался на лошадь.
— Поехали, — сказал он и еще раз обернулся, чтобы попрощаться с Асатори и Ёмоги.
Мужчина, который, наполовину укрывшись, стоял в рощице за пригорком, поджидая своей очереди поговорить с Монгаку, вышел на дорогу как раз в тот момент, когда процессия тронулась с места. Так он и стоял, смотря вслед монаху. Когда тот обернулся, чтобы еще раз бросить взгляд назад, их глаза встретились, и Монгаку узнал этого человека. Тогда монах холодно отвернулся и уставился перед собой на солнечный свет, который пробивался сквозь листья.
Ёмоги и Асатори уже повернулись, чтобы уходить, но услышали, как кто-то зовет их по именам.
— Вы, возможно, помните, что видели меня на холме Фунаока несколько лет назад — на похоронах, когда моей хозяйке Тодзи стало плохо. Вы были очень добры по отношению к ней, — сказал человек, которому не удалось поговорить с Монгаку.
— Да, да, вы были с танцовщицами, которые ухаживали за заболевшей женщиной, — ответил Асатори.
— Да, и моя хозяйка позднее посетила вас дома на Улице торговцев волами, чтобы выразить вам благодарность.
— Конечно, я прекрасно это помню. Вы куда-то направляетесь?
— Я пришел, чтобы попрощаться с арестованным.
— Вы тоже его знаете?
— Да. Он дал мне один совет, когда я нуждался в нем больше всего, и я безмерно ему за это благодарен. Вот и все, — произнес мужчина. Но казалось, что ему не терпелось сказать что-то еще, и он продолжал, оглянувшись, шепотом: — Ёмоги, вы и я почти двадцать лет назад служили господину Ёситомо из дома Гэндзи. Вы ведь помните, господин Ёситомо был возлюбленным вашей хозяйки?
— Я не могу не плакать, когда оглядываюсь на прошлое…
— Я был любимым слугой господина Ёситомо. Это я пытался отомстить за своего погибшего господина, когда ваша хозяйка стала наложницей Киёмори. Это я оставил ту записку в саду особняка в Мибу.
— Ой, вы, должно быть, Конно-мару?!
— Да.
Глаза Ёмоги расширились от изумления. От страха затряслись ноги, и, чтобы удержаться, она припала к руке Асатори.
— Вам не надо бояться, — сказал Конно-мару. — Я давно отказался от своих жестоких замыслов. Я стал слугой в «веселом квартале» и наблюдаю за госпожой Токивой издалека.
Ёмоги вдруг устыдилась своего страха.
— Конно-мару, вы иногда видите мою госпожу? — спросила она.
— Да, на протяжении почти десяти лет я прокрадывался к ней в сад и каждый раз видел ее по нескольку минут. Я остался единственным человеком, который знал ее в более счастливые времена, и она всегда рада встрече со мной.
— О, что же я наделала! — почти про себя сказала со страданием в голосе Ёмоги. — Я ни разу не приезжала повидать ее с тех пор, как вышла замуж. Как сейчас поживает моя госпожа?
— Она уже почти год неважно себя чувствует.
— Больна?
— Последние шесть месяцев она не встает с постели. За все это время я ни разу ее не видел, хотя тайно продолжаю ходить к ней в сад. Я хотел поговорить с вами. Это довольно неожиданно, но… — Конно-мару обратился к Асатори: — Могли бы вы ради меня передать ей послание?
— Почему вы просите об этом меня?
— Вы — лекарь, а Ёмоги когда-то была у нее служанкой, поэтому вам будет нетрудно увидеть госпожу.
Асатори в нерешительности посмотрел на жену и ничего не ответил. Но Ёмоги, обрадовавшись поводу посетить бывшую хозяйку, сразу же согласилась:
— Это не доставит никаких неудобств, и, если со мной пойдет муж, он выяснит, что с ней не в порядке. Я уверена, что она будет очень рада увидеть нас.
— Сейчас у меня с собой нет того, что следует передать, но завтра вечером я принесу вам домой. Помните, что это должно держаться в тайне.
— Естественно, мы никому не скажем.
— Я не знаю, верить этому или нет, но говорят, что повсюду проникли агенты Хэйкэ, которые подслушивают и подглядывают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
— Какая у тебя хорошая память — мои любимые сладости! Я тебе очень благодарен и за них и за лекарства.
Монгаку опять обратился к Асатори:
— А как продвигаются занятия медициной?
— Вы будете рады услышать, что с этим у меня все в порядке. Совсем недавно я получил разрешение на лекарскую практику, и меня пригласили служить при дворе, но это противоречит моему желанию, потому что я надеюсь скромно провести остаток своей жизни на Улице торговцев волами и помогать бедным.
Монгаку одобрительно кивнул:
— Какие же разные дороги жизни мы избрали, но оба хотим одного — рая на земле. Ты — по натуре скромен, а я — человек неистовый!
— Добрый Монгаку, вы совершенно правы и правильно делаете, что осуждаете бесчисленные пороки в этом мире. Но я все-таки не могу понять, что заставило вас так вести себя во дворце Го-Сиракавы. Там подумали, что вы не в своем уме.
— К сожалению, Асатори, мои мысли и душа не всегда живут в согласии друг с другом. Да, я провел много лет на водопаде Нати в надежде, что его воды очистят меня от пороков, но теперь понимаю, что для меня нужен другой путь к спасению. Я не гожусь для созерцательной жизни, потому что не могу равнодушно смотреть на царящие в мире пороки. И я уже думал о способах, которыми можно избавить нашу столицу от всей ее грязи — продажности правительства и высокомерия Хэйкэ. Я пока не могу сказать, Асатори, что следует предпринять, но по прошествии нескольких лет я своего добьюсь.
Монгаку внезапно замолчал и краем глаза взглянул на стражников и офицера, которые стояли неподалеку.
Опасаясь, что монах сейчас опять заведет крамольные речи, Асатори глазами подал знак Ёмоги — мол, пора уходить, — но офицер уже повернулся к Монгаку и велел ему поторопиться.
Монах взобрался на лошадь.
— Поехали, — сказал он и еще раз обернулся, чтобы попрощаться с Асатори и Ёмоги.
Мужчина, который, наполовину укрывшись, стоял в рощице за пригорком, поджидая своей очереди поговорить с Монгаку, вышел на дорогу как раз в тот момент, когда процессия тронулась с места. Так он и стоял, смотря вслед монаху. Когда тот обернулся, чтобы еще раз бросить взгляд назад, их глаза встретились, и Монгаку узнал этого человека. Тогда монах холодно отвернулся и уставился перед собой на солнечный свет, который пробивался сквозь листья.
Ёмоги и Асатори уже повернулись, чтобы уходить, но услышали, как кто-то зовет их по именам.
— Вы, возможно, помните, что видели меня на холме Фунаока несколько лет назад — на похоронах, когда моей хозяйке Тодзи стало плохо. Вы были очень добры по отношению к ней, — сказал человек, которому не удалось поговорить с Монгаку.
— Да, да, вы были с танцовщицами, которые ухаживали за заболевшей женщиной, — ответил Асатори.
— Да, и моя хозяйка позднее посетила вас дома на Улице торговцев волами, чтобы выразить вам благодарность.
— Конечно, я прекрасно это помню. Вы куда-то направляетесь?
— Я пришел, чтобы попрощаться с арестованным.
— Вы тоже его знаете?
— Да. Он дал мне один совет, когда я нуждался в нем больше всего, и я безмерно ему за это благодарен. Вот и все, — произнес мужчина. Но казалось, что ему не терпелось сказать что-то еще, и он продолжал, оглянувшись, шепотом: — Ёмоги, вы и я почти двадцать лет назад служили господину Ёситомо из дома Гэндзи. Вы ведь помните, господин Ёситомо был возлюбленным вашей хозяйки?
— Я не могу не плакать, когда оглядываюсь на прошлое…
— Я был любимым слугой господина Ёситомо. Это я пытался отомстить за своего погибшего господина, когда ваша хозяйка стала наложницей Киёмори. Это я оставил ту записку в саду особняка в Мибу.
— Ой, вы, должно быть, Конно-мару?!
— Да.
Глаза Ёмоги расширились от изумления. От страха затряслись ноги, и, чтобы удержаться, она припала к руке Асатори.
— Вам не надо бояться, — сказал Конно-мару. — Я давно отказался от своих жестоких замыслов. Я стал слугой в «веселом квартале» и наблюдаю за госпожой Токивой издалека.
Ёмоги вдруг устыдилась своего страха.
— Конно-мару, вы иногда видите мою госпожу? — спросила она.
— Да, на протяжении почти десяти лет я прокрадывался к ней в сад и каждый раз видел ее по нескольку минут. Я остался единственным человеком, который знал ее в более счастливые времена, и она всегда рада встрече со мной.
— О, что же я наделала! — почти про себя сказала со страданием в голосе Ёмоги. — Я ни разу не приезжала повидать ее с тех пор, как вышла замуж. Как сейчас поживает моя госпожа?
— Она уже почти год неважно себя чувствует.
— Больна?
— Последние шесть месяцев она не встает с постели. За все это время я ни разу ее не видел, хотя тайно продолжаю ходить к ней в сад. Я хотел поговорить с вами. Это довольно неожиданно, но… — Конно-мару обратился к Асатори: — Могли бы вы ради меня передать ей послание?
— Почему вы просите об этом меня?
— Вы — лекарь, а Ёмоги когда-то была у нее служанкой, поэтому вам будет нетрудно увидеть госпожу.
Асатори в нерешительности посмотрел на жену и ничего не ответил. Но Ёмоги, обрадовавшись поводу посетить бывшую хозяйку, сразу же согласилась:
— Это не доставит никаких неудобств, и, если со мной пойдет муж, он выяснит, что с ней не в порядке. Я уверена, что она будет очень рада увидеть нас.
— Сейчас у меня с собой нет того, что следует передать, но завтра вечером я принесу вам домой. Помните, что это должно держаться в тайне.
— Естественно, мы никому не скажем.
— Я не знаю, верить этому или нет, но говорят, что повсюду проникли агенты Хэйкэ, которые подслушивают и подглядывают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188