ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Забудь о ней, Цунэмори, забудь совсем!
Слезы катились по щекам Цунэмори.
— Я не могу… Отец никогда ее не забывал. Когда нашей мачехи не было, он несколько раз меня спрашивал, что могло случиться с матушкой.
— Это правда, Цунэмори?
— Иначе и быть не могло, поскольку она, в конце концов, мать четырех его сыновей.
— Если это сделать, будет неловко перед мачехой.
— Каждое утро, когда еще темно, она ездит в храм молиться о выздоровлении отца. В это время мы можем привести мать.
— Ты знаешь, где она сейчас и что делает? Я о ней ничего не слышал, с тех пор как она нас бросила, — не знаю, жива она или умерла.
— Если вы не рассердитесь, я приведу ее утром, до рассвета, без всякого шума.
— Так тебе известно, где она? Ты с ней встречаешься время от времени?
Цунэмори молчал.
— Послушай, почему ты не отвечаешь? Откуда мне знать, живет она рядом или далеко отсюда?
Киёмори повысил голос до крика. Ревнивая мысль о встречах, пусть редких, Цунэмори с матерью, которую сам он отказался признавать, больно кольнула его. Он сжал кулаки и чуть было не ударил Цунэмори по лицу.
Униженным, умоляющим тоном Цунэмори выговорил:
— Больше я никогда и ничего у вас не попрошу!
В ответ Киёмори бросил:
— Делай как знаешь! Меня это не касается. Все зависит от отца.
Даже после того как состояние Тадамори стало ухудшаться, Арико ежедневно перед рассветом, невзирая на снег или дождь, отправлялась в паланкине в храм Киёмидзу. В то утро Цунэмори увидел, как ее паланкин тронулся в путь по покрытой льдом дороге, и, когда Арико благополучно скрылась из виду, он протянул руку к какой-то фигуре, прятавшейся в темноте, и провел ее в комнату больного отца. Киёмори, спавший в соседней комнате, проснулся от голосов и сдерживаемого плача.
— …Я рад еще раз тебя увидеть. У тебя было так много несчастливых лет. Теперь наши сыновья выросли. О них я больше не тревожусь, но ты меня беспокоишь. Я не выполнил свое обещание, данное прежнему императору, плохо позаботился о тебе. Это беспокоило меня все эти годы. Если бы я мог быть уверен, что в будущем ты найдешь счастье и довольство…
Киёмори, ловивший обрывки фраз отца, пришел в ярость. Его обидело, что с ним не посчитались. Хотя он не сомневался в искренности умирающего отца, но не мог понять, как мог отец все эти годы горевать о его матери — об этой самовлюбленной, бессердечной женщине, доставлявшей Тадамори одни неприятности и бросившей своих детей.
Приблизилось время возвращения Арико, и Цунэмори, обняв мать за плечи, провел госпожу из Гиона к выходу через заднюю калитку. Киёмори услышал, как она ушла, и вскочил с циновки. Он пробежал переходом, чтобы бросить на нее взгляд через изгородь. Его когда-то прекрасная мать все еще сохраняла свое обаяние, но стала походить на тронутый морозом цветок. Киёмори быстро подсчитал в уме — пятьдесят. Ей исполнилось пятьдесят лет! Пятидесятилетняя женщина — на что же она живет? Вспомнив слова больного отца, он вдруг почувствовал благодарность к Цунэмори за заботу о матери.
— Подождите, накиньте ваш плащ. Вы не должны так убиваться, от этого можно заболеть. Я провожу вас до ваших ворот. Закутайтесь и спрячьте лицо, чтобы люди вас не узнали.
Когда они пропали из виду, Киёмори прошел в покои отца и сел рядом с ним. Какое-то время он смотрел отцу в лицо, затем, приложив усилие, прошептал:
— Отец, теперь вы довольны?
Последовало молчание, затем веки Тадамори, дрогнув, медленно поднялись.
— Это ты, Киёмори? — Он опять помолчал. — Шкатулка — вон там… — наконец промолвил умирающий. Его пальцы порылись в шкатулке и вытащили веер, который он без слов протянул Киёмори. После паузы отец снова заговорил: — Не сомневайся. Ты сын покойного императора. Он дал мне этот веер, когда я последний раз сопровождал его в поездке. По праву он принадлежит тебе.
В тот день Тадамори, почувствовав, что кончина его близка, призвал к себе сыновей и каждому сделал подарок на память. Киёмори он оставил кожаные доспехи, фамильную ценность, и один из знаменитых мечей дома Хэйкэ. Ёримори, старшему сыну от Арико, он подарил другой родовой клинок дома Хэйкэ. Сделал он это из уважения к Арико.
Через какое-то время после смерти Тадамори Киёмори, находясь в комнате один, раскрыл веер и обнаружил написанное на нем стихотворение. В начальных строках он узнал руку отца, а заключительная строфа была приписана неизвестным Киёмори почерком, но позднее Мокуносукэ заверил его, что это писал император Сиракава. Эта строфа гласила: «Тадамори должен заботиться о нем, пока он не превратится в большое раскидистое дерево». Смысл был ясен Киёмори. Он — сын императора Сиракавы, которого Тадамори должен был воспитать как собственного сына. Загадка его рождения получила ответ, но Киёмори не почувствовал ничего, кроме мучительного сожаления, что он не родной сын Тадамори. С тех пор владетель Аки никогда не смотрел на веер — положил обратно в шкатулку и забыл о нем.
Перед рассветом 11 июля Киёмори и его войско вышли из Рокухары в направлении дворца Такамацу и прибыли на место с восходом солнца. После регистрации они разошлись по нескольким постам. Пробегая глазами список имен, Киёмори обнаружил, что Ёситомо из дома Гэндзи также назначен сюда.
Красное знамя дома Хэйкэ развевалось теперь рядом с белым флагом дома Гэндзи. К сумеркам обжигающее пламя войны достигло столицы.
Глава 15.
Белый стяг дома Гэндзи
Кажется, никому за свою жизнь не довелось пройти через такое испытание, какое выпало на долю Тамэёси из дома Гэндзи. Оно парализовало его на несколько дней, в течение которых он лишь тяжело вздыхал. Глаза его налились кровью, а волосы как будто поседели еще больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
Слезы катились по щекам Цунэмори.
— Я не могу… Отец никогда ее не забывал. Когда нашей мачехи не было, он несколько раз меня спрашивал, что могло случиться с матушкой.
— Это правда, Цунэмори?
— Иначе и быть не могло, поскольку она, в конце концов, мать четырех его сыновей.
— Если это сделать, будет неловко перед мачехой.
— Каждое утро, когда еще темно, она ездит в храм молиться о выздоровлении отца. В это время мы можем привести мать.
— Ты знаешь, где она сейчас и что делает? Я о ней ничего не слышал, с тех пор как она нас бросила, — не знаю, жива она или умерла.
— Если вы не рассердитесь, я приведу ее утром, до рассвета, без всякого шума.
— Так тебе известно, где она? Ты с ней встречаешься время от времени?
Цунэмори молчал.
— Послушай, почему ты не отвечаешь? Откуда мне знать, живет она рядом или далеко отсюда?
Киёмори повысил голос до крика. Ревнивая мысль о встречах, пусть редких, Цунэмори с матерью, которую сам он отказался признавать, больно кольнула его. Он сжал кулаки и чуть было не ударил Цунэмори по лицу.
Униженным, умоляющим тоном Цунэмори выговорил:
— Больше я никогда и ничего у вас не попрошу!
В ответ Киёмори бросил:
— Делай как знаешь! Меня это не касается. Все зависит от отца.
Даже после того как состояние Тадамори стало ухудшаться, Арико ежедневно перед рассветом, невзирая на снег или дождь, отправлялась в паланкине в храм Киёмидзу. В то утро Цунэмори увидел, как ее паланкин тронулся в путь по покрытой льдом дороге, и, когда Арико благополучно скрылась из виду, он протянул руку к какой-то фигуре, прятавшейся в темноте, и провел ее в комнату больного отца. Киёмори, спавший в соседней комнате, проснулся от голосов и сдерживаемого плача.
— …Я рад еще раз тебя увидеть. У тебя было так много несчастливых лет. Теперь наши сыновья выросли. О них я больше не тревожусь, но ты меня беспокоишь. Я не выполнил свое обещание, данное прежнему императору, плохо позаботился о тебе. Это беспокоило меня все эти годы. Если бы я мог быть уверен, что в будущем ты найдешь счастье и довольство…
Киёмори, ловивший обрывки фраз отца, пришел в ярость. Его обидело, что с ним не посчитались. Хотя он не сомневался в искренности умирающего отца, но не мог понять, как мог отец все эти годы горевать о его матери — об этой самовлюбленной, бессердечной женщине, доставлявшей Тадамори одни неприятности и бросившей своих детей.
Приблизилось время возвращения Арико, и Цунэмори, обняв мать за плечи, провел госпожу из Гиона к выходу через заднюю калитку. Киёмори услышал, как она ушла, и вскочил с циновки. Он пробежал переходом, чтобы бросить на нее взгляд через изгородь. Его когда-то прекрасная мать все еще сохраняла свое обаяние, но стала походить на тронутый морозом цветок. Киёмори быстро подсчитал в уме — пятьдесят. Ей исполнилось пятьдесят лет! Пятидесятилетняя женщина — на что же она живет? Вспомнив слова больного отца, он вдруг почувствовал благодарность к Цунэмори за заботу о матери.
— Подождите, накиньте ваш плащ. Вы не должны так убиваться, от этого можно заболеть. Я провожу вас до ваших ворот. Закутайтесь и спрячьте лицо, чтобы люди вас не узнали.
Когда они пропали из виду, Киёмори прошел в покои отца и сел рядом с ним. Какое-то время он смотрел отцу в лицо, затем, приложив усилие, прошептал:
— Отец, теперь вы довольны?
Последовало молчание, затем веки Тадамори, дрогнув, медленно поднялись.
— Это ты, Киёмори? — Он опять помолчал. — Шкатулка — вон там… — наконец промолвил умирающий. Его пальцы порылись в шкатулке и вытащили веер, который он без слов протянул Киёмори. После паузы отец снова заговорил: — Не сомневайся. Ты сын покойного императора. Он дал мне этот веер, когда я последний раз сопровождал его в поездке. По праву он принадлежит тебе.
В тот день Тадамори, почувствовав, что кончина его близка, призвал к себе сыновей и каждому сделал подарок на память. Киёмори он оставил кожаные доспехи, фамильную ценность, и один из знаменитых мечей дома Хэйкэ. Ёримори, старшему сыну от Арико, он подарил другой родовой клинок дома Хэйкэ. Сделал он это из уважения к Арико.
Через какое-то время после смерти Тадамори Киёмори, находясь в комнате один, раскрыл веер и обнаружил написанное на нем стихотворение. В начальных строках он узнал руку отца, а заключительная строфа была приписана неизвестным Киёмори почерком, но позднее Мокуносукэ заверил его, что это писал император Сиракава. Эта строфа гласила: «Тадамори должен заботиться о нем, пока он не превратится в большое раскидистое дерево». Смысл был ясен Киёмори. Он — сын императора Сиракавы, которого Тадамори должен был воспитать как собственного сына. Загадка его рождения получила ответ, но Киёмори не почувствовал ничего, кроме мучительного сожаления, что он не родной сын Тадамори. С тех пор владетель Аки никогда не смотрел на веер — положил обратно в шкатулку и забыл о нем.
Перед рассветом 11 июля Киёмори и его войско вышли из Рокухары в направлении дворца Такамацу и прибыли на место с восходом солнца. После регистрации они разошлись по нескольким постам. Пробегая глазами список имен, Киёмори обнаружил, что Ёситомо из дома Гэндзи также назначен сюда.
Красное знамя дома Хэйкэ развевалось теперь рядом с белым флагом дома Гэндзи. К сумеркам обжигающее пламя войны достигло столицы.
Глава 15.
Белый стяг дома Гэндзи
Кажется, никому за свою жизнь не довелось пройти через такое испытание, какое выпало на долю Тамэёси из дома Гэндзи. Оно парализовало его на несколько дней, в течение которых он лишь тяжело вздыхал. Глаза его налились кровью, а волосы как будто поседели еще больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188