Пять тысяч крон!И те, с кем мы еще вчера приветливо здоровались по пути, сегодня уже наши враги, и всего за пять тысяч крон.Как найти выход из положения? На чердак вела крутая деревянная лестница. Поднимающийся за нами окажется в невыгодном положении – мы сможем его легко столкнуть… если только у него нет оружия. Но самое лучшее дождаться, когда он выйдет, свалить его на землю, связать. Потом через зал выбежать на улицу или еще лучше – перепрыгнуть через каменный забор маленького палисадника.Соседский участок пуст, мы видели это из слухового окна. Может быть, со стороны улицы и забора нет…Я тихонько протянул руку, чтобы расстегнуть ремень и вынуть нож.Вдруг мы услышали голос старика:– Они ушли от меня еще сегодня ночью.– Ушли? – оторопел контрабандист.– Да, сейчас же после вас; возвращаются, я думаю, в Дёмёш. Да, думаю, в Дёмёш. А там они переправятся в Соб и попробуют пробраться к реке Ипой.– Перестаньте шутить со мной, отец! – угрожающе говорил вожак контрабандистов. – Я многое знаю о вас, и, если я заговорю… Профсоюз!– И я знаю о вас, Фазекаш! И, если я заговорю… Но ведь мы дружим не для того, чтобы доносить друг на друга в полицию?Фазекаш умерил свой пыл.– Правда, – согласился он.– А их здесь нет, если я говорю. Что им здесь делать? Вы же сказали, что не переправите их, я тоже ничем не могу помочь. Они ушли тотчас после вас и с первым перевозом переправились через Дунай. Теперь они уже, наверное, по ту сторону границы.– Я все-таки в полицию схожу. Быть может, тот, кто наведет на след, тоже получит вознаграждение. Идемте со мной, отец, вам же будет лучше.– И вам и мне будет лучше, если мы все-таки не пойдем в полицию. Бросьте, Фазекаш, рассуждайте здраво! Два человека, два человека. Откуда вы взяли, что это они? Коричневая полотняная одежда? Все рабочие такую носят. Выйдите на улицу, посмотрите, сколько людей в коричневых полотняных костюмах и сколько среди них с черными волосами, усатых, худых, тридцатилетних. Нет, не мы пять тысяч крон заработаем, а какой-нибудь полицейский. Вы ведь это сами прекрасно знаете…Я уже мысленно заключал в объятия старого железнодорожника. Мы облегченно вздохнули.Контрабандист ушел. Он попросил старика сообщить ему, если мы случайно вернемся. На этом и порешили.Некоторое время наш хозяин еще оставался в зале, потом о чем-то поговорил с дочкой и снова вернулся в палисадник. Я тихо позвал его и поправил сено, чтобы он не увидел, что мы подслушивали. Старик поднялся к нам на чердак. Лицо его было озабоченным. Он молчал. Потом выговорил с трудом:– Беда. То, о чем я сказал еще в полдень, теперь уже не годится. Я послал дочку. Попозже, после работы, придет один товарищ, у него есть велосипед. Он и съездит в Ньергешуйфалу, для меня он это сделает… Отвезет письмо к племяннице… Все будет в порядке. Не бойтесь!.. Оставайтесь здесь и ложитесь спать! На улице парит, снова пойдет дождь… Спите, не так уж много спали вы в эту ночь. – Он с трудом приподнялся. – О-о-ох! Смутное время. – Вынул из кармана сложенный номер газеты «Немзети Уйшаг». «Немзети Уйшаг» – национальная газета.

– Прочитайте сегодняшние новости из Будапешта. – С этими словами он медленно спустился вниз.На третьей странице газеты среди заметок о судах, о грабежах в жирной рамке стояло: «Бежали от веревки палача двое убийц, участников коммуны».А под этим: «Пять тысяч крон вознаграждения тому, кто доставит их живыми или мертвыми».Короткий захватывающий перечень наших преступлений. В нем было все: заговор, предательское избиение надзирателя, рука Москвы… Затем шло официальное сообщение о розыске: «Из вацской тюрьмы сбежали обвиненные в неоднократных убийствах преступники». Далее следовали наши имена и точное описание внешности. «Вероятно, они стараются перейти чехословацкую границу. Возможно, что пойдут и в Австрию. Вчера после обеда в Надьмароше их опознали якобы в двух людях, прибывших по шоссе, а затем переехавших на перевозе в Вышеград. Упомянутые два человека пошли дальше по Эстергомскому шоссе к Дёмёшу. Призываем население быть внимательными». И далее в том же духе.В нерадостных мыслях прошло время после обеда. Говорить мы друг с другом не говорили.Когда мы бежали, то боялись страшных ран от свинцовых пуль винтовок Верндля. Но что этот страх по сравнению с теперешним! Совсем еще недавно свобода махала нам рукой из-за границы, а теперь пограничная полоса казалась незримой петлей, которая затягивалась вокруг нас все тесней и тесней, вот-вот мы задохнемся… Тебе хочется бежать, мчаться, спасаться, а ты должен сидеть, не шевелясь, на душном чердаке, вдыхать приторный запах сена. Даже кашлять громко нельзя, нельзя лишний раз двинуть ногой.С наступлением сумерек снова пришел старик, сел на сено, тихо начал рассказывать:– Я отправил письмо племяннице. Она его уже получила. Ее родственник – рыбак. У него есть лодка. Он иногда тоже переходит границу. Газет он наверняка не читает… – Старик смущенно умолк, замялся, даже покраснел. Ему, видимо, не хотелось дать нам понять, что он в чем-то нас подозревает. – Словом, – продолжал он, – я думаю, что для меня он это сделает… сделает, я так думаю.Потом он все предупреждал нас, чтобы мы были осторожны на шоссе: «Деревни обходите, там, если кто ночью пройдет, – собаки так зальются, что поднимут всех на ноги». Он рассказал, где свернуть к Дунаю, как найти домик (приметы: забора нет, только четыре высоких осины). От осин начинается каменистый берег. Вы увидите лодку и всякую рыбацкую утварь. Обойдете дом, постучите в окно, выходящее на шоссе, они в той комнате спят.Мы поблагодарили его за доброту, но он только отмахнулся и спустился с чердака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98