Человечек шагал через зал, словно был тут хозяином.Он не владел этим рестораном, но — по крайней мере, сейчас, — являлся хозяином города. Это был Джимми Уокер, мэр Нью-Йорка.— Какая приятная неожиданность! — Дэрроу снова приподнялся и пожал Уокеру руку. — Присоединишься к нам, Джим?— Разве что десерт, — сказал Уокер. Бывалый, нет ли, юрист с Уолл-Стрит, но Лейзер во все глаза, с благоговением, следил за случайной встречей мэра Нью-Йорка и самого известного в стране адвоката по уголовным делам. На меня произвело впечатление то, с каким спокойствием и уверенностью держится Уокер, зная, что всем известно о ведущемся против него расследовании по обвинению в некомпетентности и взяточничестве.Официант уже принес стул для вновь прибывшего, и Дэрроу представил нас. Упоминание о моей связи с делом Линдберга привлекло внимание Уокера, и мэр забросал меня вопросами о самом деле и о полковнике Линдберге. Мэр, похоже, был так же помешан на Линди, как Лейзер на Дэрроу.Все разговоры о Гавайях и адвокатской практике отошли на задний план, пока мы говорили о Линдберге и ели сырный пирог.— А как же требование выкупа? — спросил Уокер. — Или это с самого начала был сплошной обман?— Не могу взять на себя смелость осветить некоторые аспекты этого дела, ваша честь, — сказал я, — но, если откровенно — между нами, мальчиками, — похоже, что так и есть.Уокер мрачно покачал головой.— Сочувствую Слиму, — произнес он, имея в виду Линдберга. — Известность, скажу я вам, ребята, не всегда оборачивается выгодой.— Можно, пожалуй, не заказывая, получить столик в ресторане, — сказал Дэрроу, — а больше я не вижу ни одного преимущества.— У меня есть дельное предложение, — выступил Уокер. — Почему бы нам не скоротать вечерок в «Музыкальной табакерке». Билеты на «О тебе я пою» — самые ходовые в городе, и бьюсь об заклад, целый рой знаменитостей попытается туда проникнуть!Дэрроу заботливо повернулся к Лейзеру.— Вы можете освободить вечер, Джордж?— Разумеется, — ответил Лейзер.И таким образом, в компании щегольски одетого маленького мэра — который оставил свой лимузин с шофером на углу 44-й западной улицы и возглавил свиту в составе Дэрроу, Лейзера и меня, — мы сократили путь через Аллею Шуберта и вышли к «Музыкальной табакерке» на 45-й западной улице.Это было первое бродвейское шоу, на которое я попал, но на Рэндолф-стрит я видел и более приличные постановки. А это оказалась глупая музыкальная комедия о президентских гонках. В ней, правда, участвовали несколько миловидных девушек и смешной Виктор Мур, игравший роль сумасшедшего вице-президента. Но несмотря на средний уровень исполнения, это шоу все равно осталось самым запоминающимся, хотя происходившее на сцене не имело к этому никакого отношения.Мэр, словно нарядный капельдинер, провел нас на наши места перед оркестром, и шум в зале сменился почти что ревом. Уокер ухмыльнулся и помахал толпе, но публика приветствовала не его, хотя оркестр любезно наигрывал мелодию песни, которую написал сам Уокер — «Будешь ли ты любить меня в декабре, как любила в мае?».Шум поднялся из-за Дэрроу — его узнали.Вскоре старик был окружен жаждущими автографов поклонниками — Уокер, похоже, слегка надулся из-за недостатка внимания к своей особе, — и так продолжалось, пока не погасли огни и не началась увертюра.Я сидел рядом с Дэрроу, который сидел рядом с Лейзером, который сидел рядом с мэром. В течение всего мюзикла, написанного, как я понял, обладателем Пулитцеровской премии Джорджем Гершвином, хотя даже под дулом пистолета я не напою вам из него ни единой мелодии, Дэрроу шептался с Лейзером. Их приглушенный диалог продолжался и в антракте, и так до самого конца. Дэрроу начинял молодого юриста фактами дела Мэсси, равно как и своими теориями и планами в отношении оного.Мэр Уокер дезертировал до того, как упал финальный занавес. И пока мы выходили на 45-ю западную улицу, где нас сразу начал покусывать прохладный весенний ветерок, Дэрроу говорил:— Знаете, Джордж, я уже какое-то время не занимаюсь делами и в течение нескольких лет не появляюсь регулярно в суде...— Никто лучше вас не справится с этим делом.— Что ж, спасибо, Джордж, но, боюсь, годы берут свое... — Дэрроу остановился, так резко, словно у него внезапно закончилось топливо. — Сказать по правде, мне было бы очень приятно, если бы в этом путешествии меня сопровождал более молодой человек. Скажите... вы сможете отправиться со мной в Гонолулу?— Почел бы за честь и рвусь в бой, — выпалил Лейзер.— Я, разумеется, должен предупредить вас, что гонорар не будет высоким. На самом деле, я могу обещать лишь немногим больше ваших расходов... и опыт на всю жизнь.— Ясно...— Вы согласны быть моим помощником, сэр?Лейзер протянул руку.— С удовольствием!Мужчины обменялись рукопожатием. Лейзер сказал, что ему нужно будет известить своих партнеров, а Дэрроу предложил, чтобы Лейзер — и его жена, если он пожелает, — присоединились к нему в Чикаго в течение недели, чтобы произвести последние приготовления. Через день или два они созвонятся, чтобы Дэрроу мог заказать билеты.Вернувшись к Сарди и устроившись уже в другой кабинке, мы с Дэрроу — Лейзер отправился домой — снова заказали кофе, на этот раз без всяких примесей.— Я потрясен, — сказал я.— Хорошее было шоу, — сказал Дэрроу.— Шоу и в самом деле было что надо, только я говорю не про «О тебе я пою», которому, кстати, вы не уделили ни секунды внимания.Дэрроу прихлебывал кофе и улыбался.— Сколько из вас собирался вытянуть Дадли Мэлоун? — спросил я.— Десять тысяч, — признался Дэрроу.— А вы заполучили одного из ведущих юристов Уолл-Стрит задаром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102