Это была на удивление большая, сплошь обшитая деревом каюта, равномерно освещенная масляной лампой, стоявшей возле кровати на большом орехового дерева столе. Возле стола размещалось кресло, а у стены располагались комод, умывальник, маленький круглый столик и еще одно кресло. Кровать была покрыта пестрым лоскутным покрывалом. Обстановка в каюте была скромной, но весьма опрятной, гораздо более удобной, чем та, в которой она вынуждена была жить на «Молоте ветров». Наконец-то Элизабет с полной ясностью осознала, что стоящий перед ней человек — командир пиратского корабля. Смутно она начала припоминать даже его имя… да-да… он назвал себя… капитан… капитан Александр Бурк.
Как будто читая ее мысли, он бесстрастно, нараспев принялся ей подсказывать:
— Ты, наверное, помнишь, что произошло между нами совсем недавно? Ты попросила пощады и стала моей пленницей. — Его глаза весело сверкнули. — Надеюсь, ты хорошо все помнишь и тебе не надо об этом напоминать с помощью шпаги?
— Нет! — с готовностью вскрикнула Элизабет, так что он снова улыбнулся, а она со злостью закусила губы. Вот теперь он заметил ее страх — как она ненавидит себя за это! Ей следует вести себя осмотрительнее. Элизабет гордо приподняла подбородок и холодно произнесла:
— Я все помню, капитан Бурк. Ни о чем напоминать не надо. Только умоляю вас, скажите мне, что произошло после моего падения?
При этих словах он как будто еще более развеселился.
— Ах, прекрасная леди беспокоится. Очень хорошо, мадам, я вам скажу. Я взвалил вас на плечи, как мешок с картошкой, и таким образом приволок на борт моего «Шершня», в мою собственную каюту, где вы теперь и находитесь. Ваши вещи принесли сюда следом за вами. — Он кивнул в угол. Там стоял ее чемодан, беспорядочно набитый скомканными вещами. — Ты, наверное, хочешь узнать, что произошло с матросами твоего корабля?
Элизабет кивнула. Теперь она чинно сидела на кровати, скрестив на коленях руки.
— Все они закованы в цепи и посажены в трюм. Утром я разыщу среди них капитана и займусь им отдельно. Его посадят под замок в особую каюту и поставят охрану. Несколько своих людей я оставил на вашем корабле, и они поведут его за нами вслед. — Он сделал паузу. — Неплохая добыча! За нее нам полагается хорошее вознаграждение! — В его словах слышался трезвый расчет. — Но самая ценная добыча — это ты, моя дорогая!
Он потянулся рукой к ее белокурым локонам.
Элизабет отпрянула. Ее глаза засверкали голубым огнем.
— Не дотрагивайтесь до меня, сэр, — сказала она холодно.
Бурк внимательно посмотрел на нее: растрепанная, с пылающими щеками, девушка показалась ему очень забавной.
— Я тебя уверяю, моя дорогая, что обязательно буду до тебя дотрагиваться, и очень часто. Но не беспокойся, ты будешь этим довольна.
Элизабет с воплем вскочила с постели и кинулась к противоположной стене каюты. Он даже не пытался ее остановить. Просто наблюдал за ее движениями — прямо золотоволосая львица, пойманная в клетку.
— Ради Бога, оставьте меня в покое! — кричала Элизабет, мечась по каюте. — Дайте мне уйти! Я ничего плохого вам не сделала!
Он произнес своим бесстрастным, насмешливым голосом:
— Дать тебе уйти? Но куда, моя глупенькая красотка, в открытый океан? Хорошо, будь моей гостьей, если тебе это больше нравится.
Она снова закусила губу, глядя на него с мучительным беспокойством. Элизабет никогда не встречала подобного человека раньше — такого хладнокровного, так хорошо умеющего держать себя в руках. Ей смутно вспомнился лорд Мильбурн в ту ночь, когда он сыграл с ней эту глупую шутку во время прогулки по саду. В капитане Бурке она заметила то же холодное обаяние. Но было еще что-то. Что-то безоговорочно, безусловно привлекательное — эта суровая неукротимая сила, это красивое мускулистое тело, эта копна давно нечесаных черных волос, эти серые глаза, смотрящие ясно и непреклонно.
Она слышала, что всех американцев обычно считают невоспитанными, грубыми увальнями, но у этого человека была настоящая грация, мягкие, сдержанные манеры делали его похожим на английского аристократа. Он обладал острым умом, упрямством в достижении цели, силой характера. Казалось, ему было не больше тридцати лет. Внезапно ее поразила мысль, как такой человек мог стать капитаном пиратского судна. Для этого в нем было слишком много утонченности. По внешнему виду она бы скорей отнесла его к разряду лордов, владельцев какого-нибудь приличного поместья в каком-нибудь благополучном королевстве. Элизабет долго и внимательно его изучала, пока он снова не заговорил с ней, давясь от смеха:
— А теперь, моя сладчайшая, я бы хотел узнать кое-что о вас. Для начала скажите, как ваше имя?
Она гордо подняла подбородок.
— Элизабет Трент.
— Ну а теперь скажите мне, Элизабет Трент, как могло случиться, что вы отправились путешествовать на простом торговом судне? Даже несмотря на плачевное состояние вашей одежды, все равно в вас легко можно узнать настоящую леди. — Он проницательно и с любопытством оглядывал ее тонкую фигуру.
— Тому были веские причины, — уклончиво ответила она.
Он нетерпеливо махнул рукой.
— Не забывай, где находишься, моя дорогая! Для какого-нибудь слуги, может быть, столь неопределенные отговорки и сойдут, но я твой господин, капитан этого корабля, а ты моя пленница! Я хочу услышать исчерпывающие объяснения, причем немедленно. Тебе ясно?
В порыве гнева он замахнулся на нее, и испуганная Элизабет покорно кивнула.
— Прекрасно! Начинай.
И тогда она рассказала ему всю историю от начала и до конца: и о дяде Чарльзе и его болезни, и о необходимости сесть на корабль, который немедленно отправлялся в Индию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117