Однако он так и не заявил права на наследство. Мама говорила, что наследство ему не требовалось, потому что отец обладал удивительной способностью обращать в деньги все, к чему он ни прикасался. Да-да, он мог добиться успеха во всем, за что бы ни брался. Так вот, когда они с моей матерью встретились, им в очередной раз овладела жажда приключений – ему захотелось повидать мир. Моя мать любила его, но она отказалась ради странствий по свету оставить ферму, которую ей оставил в наследство ее первый муж. В результате они с отцом расстались. Потом отец аннулировал брак с мой матерью ради того, чтобы жениться на другой женщине. И случилось, что я стал как бы незаконнорожденным. – Адам нахмурился и, помолчав немного, вновь заговорил: – А мама в итоге не получила ничего, кроме меня. Разумеется, она сообщила отцу о моем появлении на свет и он выслал деньги на проезд для всей нашей семьи в Англию. Еще он прислал старинный золотой медальон, который мать по его просьбе передала мне. – Адам вынул из кармана часы на цепочке и показал О'Брайену медальон, который носил как брелок. – Деньги мать отослала отцу обратно, а медальон оставила. Он и стал моим наследством, полученным от отца. Когда брак моих родителей был признан недействительным, я больше не имел права носить фамилию Маккендрик, но мама настояла, чтобы я не менял ее. Она сказала так: раз эта фамилия была дана мне при рождении, ни закон, ни церковь не имеют права ее у меня отнять. – Сунув часы в карман, Адам продолжал: – Вот муж Керстин – другое дело. Тот уж английский лорд в полном смысле слова. Я пытался убедить Керстин уйти от мужа, но она меня и слушать не хочет. И я ничего не могу с этим поделать. Я только пригрозил его сиятельству: если он еще хоть раз тронет мою сестру, я его убью.
– И что же? Он отреагировал на твои угрозы? – спросил О'Брайен.
– Струхнул и безотлагательно отправился на Восток. А потом сел на корабль и отплыл в Англию. Керстин же осталась гостить у матери – вот как все это тогда закончилось. Английский лорд понял все так же хорошо, как и тот парень, который дал пощечину официантке в таверне «Золотой самородок».
– Так вот откуда появилась первая часть «Правдивых приключений Благодетельного Барона…», – протянул Мерфи.
– Совершенно верно, – кивнул Адам. – Возможно, как раз в это время в таверну зашел какой-нибудь журналист, который слышал, как я предложил бедной девушке работу и крышу над головой. Впрочем, от работы она отказалась, решила вернуться на ферму к родителям, в Индиану. И я купил ей билет на поезд.
– Вероятно, девушка продала свою историю в какое-то издательство.
– Да, возможно. – Адам налил себе еще чашку кофе, затем велел официанту принести кофейник с горячим кофе. – А может быть, Керстин решила через издательство заработать на карманные расходы. Как бы то ни было, эта история причиняет мне ужасное беспокойство.
– Кстати о беспокойстве, – сказал О'Брайен. – Где ее сиятельство изволит сейчас находиться?
– Изволит завтракать в своей каюте, – ответил Адам. – Говорит, что виконтессе негоже появляться на людях раньше двух часов пополудни.
– Чем же она занимается все утро? – удивился Мерфи. – Едва ли прихорашивается. И так хороша до умопомрачения.
– Не знаю, что она делает, и знать не хочу. Лишь бы отдохнуть от ее бесконечных разговоров о том, какие новые платья она заказала себе к новому сезону. – Маккендрик замолчал, потому что к столику подошел официант, который принес еще один кофейник. Налив себе чашку кофе и сделав глоток, он продолжал: – Слава Богу, через несколько дней мы будем в порту. Пусть муж Керстин слушает ее болтовню. Ты только пойми меня правильно. Я презираю этого человека. По-моему, моя сестра ошиблась, выйдя за него замуж. А возвращаясь сейчас к мужу, эта женщина совершает еще одну ошибку. Но понимаешь, она сама так решила. И я не хочу на нее давить. Как я ни беспокоюсь за нее, я ничего не могу с этим поделать. Эта особа вбила себе в голову, что должна быть виконтессой, вот и все. – Адам сокрушенно покачал головой. – А раз так – так и будет. Зато я решил съездить в Шотландию, и эта поездка может оказаться полезной.
Мерфи утвердительно закивал. Он достаточно хорошо знал Керстин Маршфельд, поэтому прекрасно понимал, что эта женщина не отступится. Ради своего титула она была согласна даже терпеть побои благоверного. Но, зная друга, Мерфи догадывался: Адам считал своим святым долгом заступиться за сестру, чего бы это ему ни стоило.
– А что, пожалуй, у этой поездки есть и свои плюсы, – заметил О'Брайен, взяв со стола книгу. – Ведь ни одна живая душа в Шотландии не слышала о Благодетельном Бароне, не так ли?
– И мне не придется видеть эту ужасную книжицу на каждом шагу, – пробурчал Адам.
– Да, конечно, – просиял Мерфи. – Значит, твоя замечательная репутация по крайней мере не улучшится.
Адам весело рассмеялся.
– Хорошо бы, дружище. С меня довольно белокурых голубоглазых «бедных овечек». А если в Шотландии они тоже имеются, то меня это не касается. Ничего не желаю об этом знать.
– Ты уверен? – насмешливо улыбнулся О'Брайен.
– Абсолютно, – категорично заявил Адам. – Можешь забрать всех овечек себе, если хочешь.
Глава 3
Принцесса крови обязана заботиться обо всех верноподданных княжества Сакс-Валлерштайн-Каролия.
Принцип и правило № 5 королевского этикета принцессы Сакс-Валлерштайн-Каролии, по распоряжению его высочества князя Кароля, часть 1,1432 год
– Возникли некоторые сложности, ваше высочество.
Джиана тяжело вздохнула.
– Неужели забыли, Максимилиан?
Она тысячу раз повторяла личному секретарю своего отца:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81