Спина у Измаила была в полном порядке, он казался бодрым и свежим. У него хватило энергии притвориться, что появление Виллоу застало его врасплох. Он зафыркал и вытянул к ней шею, повел ноздрями и негромко заржал, словно призывая поиграть с ним.– Ах ты, старый плут! – ласково погладила жеребца Виллоу – Ты ведь все время знал, что это яИзмаил ткнулся носом ей в грудь. Виллоу невольно отстранилась, она помнила, как обошелся с ней Дьюс.Виллоу посмотрела на лошадей Калеба, но близко подходить к ним не стала, не желая искушать их юбками и давать Калебу повод для разговоров. Погладив напоследок бархатистую морду Измаила, она направилась набрать хвороста в надежде на то, что Калеб позволит развести костер.Вернувшись в лагерь, Калеб обнаружил, что Виллоу проснулась и сидит перед охапкой хвороста.– Как насчет того, чтобы развести костер? – спросила она, невольно выдавая голосом, как ей этого хочется.– Только небольшой.– Разве к западу от Миссисипи бывают большие костры? Здесь и деревьев-то нет.– Подождите, пока окажемся в горах. Там их уйма.Калеб понаблюдал, как Виллоу укладывала ветки для костра, а когда она закончила, убрал добрую половину, подпалил спичкой и помог огню разгореться, помахав над ним рукой. Когда пламя заполыхало, Виллоу, едва сдерживая стон, поднялась на одеревеневших ногах, чтобы взять кофейник.– Прежде чем наливать воду, допейте содержимое, – предложил Калеб.Виллоу приподняла крышку и заглянула внутрь. В кофейнике плескалась жидкость, хотя и темная, но не до такой степени, чтобы походить на кофе.– Что это?– Чай из ивовой коры, полезен при…– Разных болях и простудах, – перебила она, состроив гримасу. – На вкус такой, что упаси бог!Калеб слегка улыбнулся.– Выпейте, голубушка. Вы почувствуете себя значительно бодрее.– Я не хочу показаться жадной, – в ее взгляде светилась немая просьба. – Сколько вам оставить этого чая?– Нисколько. Я ведь не южная леди– Я тоже.Калеб уловил в голосе Виллоу раздражение. Он улыбнулся еще шире.– Ах да: вы северная леди.– Я вообще не леди – ни северная, ни южная.Калеб скользнул холодным взглядом по ее спутанным волосам и мятой, непросохшей одежде– Допустим, что нет, – растягивая слова, произнес Калеб. – Думаю, что ваш любовник очень удивится вашему появлению.– Мэт мне не любовник.– Ах да… Я забыл. Он ваш… муж.В последнее слово Калеб вложил явно презрительный смысл. Виллоу вспыхнула. Тщетно пыталась она скрыть смущение всякий раз, когда говорила о брате как о муже. В своем письме он написал вполне определенно: «Не распространяйтесь Вилли о том, где я нахожусь. Я знаю про ее страсть к путешествиям, но в здешних краях незамужняя женщина – игрушка для мужчин. Нас ожидают более важные дела, чем находиться при своей сестренке».Смущение Виллоу, о чем свидетельствовал румянец на ее щеках, доставило Калебу явное удовольствие. Размышляя, не приспело ли время заставить ее раскрыться, он сунул палец в карман для часов в брюках. Но он коснулся не часов, а медальона, который перед смертью передала ему Ребекка, сообщив наконец, кто же отец ребенка.Она скончалась от родильной горячки за несколько часов до смерти ребенка.Медальон с изображением покойных родителей Рено – это все, что осталось от Ребекки. Да еще имя – Метью Моран по прозвищу Рено. Если Виллоу – жена Рено, она узнает его родителей. Если она врет, то, скорее всего, не сможет.– А вы давно замужем? – спросил безразличным тоном Калеб.Виллоу мучительно решала, что ей ответить.– Гм… – Она закусила губу. – В общем, нет.– В таком случае вы можете и не знать родителей мужа.Виллоу воспрянула духом, почувствовав себя гораздо увереннее.– Почему же? Я знала их много лет– Они что – соседи?Виллоу замялась, но решила держаться как можно ближе к истине– Н-не совсем. Они взяли меня к себе, когда я была совсем юной.Калеб кисло улыбнулся. Виллоу была плохой актрисой, что было ему на руку. Должно быть, большинство мужчин, которые не могли оторвать взора от ее полной груди и узкой талии, не замечали румянца стыда иа ее щеках, когда она врала. Мужчины глупеют, когда видят ослепительную улыбку и соблазнительные женские формы.– Это хорошо, что вы знали родителей мужа, – сказал Калеб. – Проще было пожениться.Виллоу промямлила что-то неопределенное и поднесла к губам кофейник. Уж лучше пить горьковатый лекарственный чай, чем продолжать врать.Тишину расколол удар грома, последовавший за невидимой при дневном свете молнией. Вздрогнув, Виллоу опустила кофейник.– Там еще осталось, – заметил Калеб, не отрывая взгляда от костра.– Откуда вы знаете?– Леди обычно боятся допить горькое лекарство до конца.Не испытывай Виллоу неловкости за недавнюю ложь, она нашлась бы, как ответить. Но сейчас она спорить не стала, просто поднесла кофейник ко рту и допила содержимое. Калеб уголком глаза посмотрел на Виллоу и добавил веток в костер. Когда они разгорелись, Калеб подбросил еще несколько щепок, и пламя стало устойчивым и горячим, хотя костерок был совсем небольшой.Они готовили и завтракали в молчании. По прошествии некоторого времени Виллоу почувствовала, что горький чай начинает действовать. Усталость в теле еще оставалась, но, когда она сгибала ногу, острой боли уже не испытывала. После завтрака Калеб и Виллоу загасили костер и свернули лагерь. На сей раз Дьюсу была уготовлена роль вьючной лошади, а Трей должен был нести немалый вес Калеба.– Ваш жеребец не обидится, если его привязать к мерину? – спросил Калеб.– Я не думаю.Калеб хмыкнул.– Ну, мы это скоро выясним. Которая из кобыл самая сильная?– Любая из гнедых. Это дочери Измаила. Оседлайте Дав – ту, что с белым носком на одной ноге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99