— Мы приехали, чтобы найти его, — сказал Тремаль-Найк.— Хотите свести старые счеты? Если так, можете рассчитывать на меня, господин Тремаль-Найк, — сказал Бедар. — Я тоже хочу отомстить за моего капитана — я любил его, как отца, хоть я индиец, а он англичанин, — и за моих товарищей, павших в болотах Сундарбана.— Да, — продолжил бенгалец мрачным голосом. — Я приехал сюда, чтобы убить его и вырвать у тугов мою дочь, которую они похитили несколько месяцев назад.— Ваша дочь похищена!— Я расскажу тебе это позже. Сейчас мне важнее узнать от тебя, сможем ли мы войти в Дели, или, вернее, даст ли нам Абу-Хассам разрешение?— Я не сомневаюсь в этом, господа, у него нет никакой причины видеть в вас английских шпионов. Кто мог бы подтвердить это? Вы уже видели генерала?— Еще нет: мы знаем, что командир, который привел нас сюда, предупредил его о нашем прибытии.— И давно вы здесь?— Час.— И он еще не прислал за вами?— Нет.— Это странно, — сказал сипай. — Обычно он не медлит. Позвольте, я схожу к командиру. Это, должно быть, тот же самый, что поручил мне отнести сюда ужин.Едва он поднялся и собрался выйти, как увидел, что командир сам входит в сопровождении двух индийцев, лица которых были спрятаны под кусками ткани, свисавшими с их огромных тюрбанов.— А я собрался искать вас, — сказал сипай. — Эти люди торопятся в Дели.— Я пришел как раз для того, чтобы попросить их потерпеть еще четверть часа, потому что генерал в этот момент очень занят. Ты отведешь их, Бедар.— Хорошо, — ответил сипай.Сказав это, командир удалился, сделав знак двум людям следовать за ним.— Кто эти два индийца в огромных тюрбанах? — спросил Сандокан у сипая, который провожал их взглядом. — Его адъютанты?— Не знаю, — ответил Бедар, несколько обеспокоенный. — Мне кажется, это шейхи.— А почему они прячут свое лицо?— Они, наверное, дали какой-нибудь обет.— А есть другие шейхи в лагере? — спросил Тремаль-Найк.— Немного. Большинство объединились с англичанами, забыв, что они индийцы, как и мы.— У вас есть надежда выстоять перед англичанами?— О-о!.. — сказал сипай, поникнув головой. — Если бы все индийцы поднялись с оружием, сейчас не было бы ни одного англичанина в Индостане. Но они боятся, а мы остались одни, и будем расплачиваться за всех. Англичане не дадут нам пощады. Что же, мы покажем им, как умеют умирать индийцы.Прошло еще четверть часа, Бедар поднялся со словами:— Следуйте за мной, господа. Абу-Хассам не любит ждать.Они покинули хижину и в сопровождении отряда кавалеристов направились к центральной площади, где Абу-Хассам расположил свой штаб.Все улицы были заполнены повстанцами, никто в эту ночь не спал. Они болтали, сидя вокруг гигантских костров, держа оружие в руках, готовые вскочить по первому сигналу трубы.Тут были сипаи, которые все еще носили свои живописные костюмы, приверженцы Тантия Топи и Рани, бородатые шейхи с огромными тюрбанами и тяжеленными саблями, отряды из Ориссы и даже маратхи, стройные и неподвижные, которые казались бронзовыми статуями.Отряд, возглавляемый Бедаром и охраняемый кавалеристами, скоро достиг широкой площади, тоже наводненной повстанцами и освещенной огромными кострами из цельных стволов горящего дерева, и, перейдя ее, остановился перед постройкой довольно жалкого вида, со стенами, пробитыми снарядами и пулями, которая раньше, наверное, была элегантным бенгали какого-нибудь богатого индийца из Дели.— Вот здесь живет генерал, — кивнул Бедар.Он сказал часовым пароль и ввел мнимых повстанцев в первую комнату, где находился знакомый командир, который разговаривал с несколькими людьми высокого роста, вооруженными до зубов.— Положите свои пистолеты и сабли, — сказал он, обращаясь к Сандокану и другим.Те повиновались.— Теперь следуйте за мной, — продолжал командир. — Генерал ждет вас.Их ввели в другую комнату, довольно просторную, с поломанной мебелью и хромыми стульями, на которых виднелись еще следы крови — верный знак, что здесь была ожесточенная схватка.Четыре шейха атлетического сложения сторожили две двери, держа обнаженные сабли.За столом сидел старый человек, с почти седой бородой, загнутым черным носом, похожим на клюв попугая, и черными глазами, блестевшими из-под чалмы.Увидев Сандокана и других, он поднял голову и прищурился, как если бы свет лампы мешал ему; несколько минут разглядывал их, а потом спросил сиплым голосом:— Это вы просили разрешения войти в Дели?— Да, — ответил Тремаль-Найк.— Чтобы сражаться и умереть за свободу Индии?— Против наших извечных врагов, англичан.— Откуда вы пришли?— Из Бенгалии.— А как вам удалось пройти через вражеские линии? -спросил старый генерал.— Мы воспользовались ночью, которая была очень темной вчера, потом спрятались в разрушенной хижине, пока не увидели ваш отряд.Старик помолчал еще несколько мгновений, особенно пристально глядя на Сандокана и его малайцев, потом снова спросил:— Ты бенгалец?— Да, — ответил Тремаль-Найк без колебаний.— Но другие, мне кажется, не индийцы. Цвет их кожи не такой, как в нашей стране.— Это правда, генерал. Этот человек, он указал на Сандокана, — малайский князь, ярый враг англичан. Он много раз сражался с ними на берегах Борнео. С ним его воины.— Так, — сказал генерал. — А зачем он приехал сюда?— Он приехал в Калькутту навестить меня. Сам я несколько лет назад был его гостем. Узнав от меня, что индийцы восстали, он решил примкнуть к нашему делу.— Это так? — спросил Абу-Хассам, обращаясь к Тигру Малайзии.— Да, мой друг сказал правду, — отвечал пират. — Я долгие годы был самым страшным врагом англичан на Борнео. Я много раз сражался с ними в Лабуане, и именно я сверг Джеймса Брука, могущественного раджу Саравака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74