В то же самое время охранник у ворот увидел его на телемониторе. Все они позвонили в ФБР, в Федеральную комиссию связи и в Департамент внутренней безопасности. Плюс к этому двенадцать радиолюбителей позвонили в пожарную часть.
Фредрик же очень разволновалась из-за того, что я не отвечала на телефонные звонки, – ведь я обещала держать ее в курсе дел на съемочной площадке. Когда она увидела по девятому каналу похороны Эллиота, на которых были Триша и Энджел Рамирес, то тут же позвонила Саймону: «Уолли обязательно сказала бы мне об этих похоронах. Иначе, она знает, я бы ее убила. Наверное, ей самой грозит смертельная опасность. Пожалуйста, разберись!»
И наконец, мама Аполлона впала в панику, потому что ее сын не явился к обеду, чего прежде никогда не случалось, и дядя Тео позвонил мне на мобильник. Ответил ему Руперт, который зашел в мой трейлер, желая взять из подарочной корзины для приглашенной звезды австралийские орехи, а сам он явился на съемочную площадку, дабы вместе с Джен отправиться на похороны Эллиота. Макс сказал ему, что я уехала несколько часов назад, и он заподозрил неладное, особенно увидев на стоянке мою машину. На похороны Руперт не поехал, пытаясь вычислить, где я. Тут явились Шеффо и Наварре. Они как раз успели к взрыву, который устроил Аполлон на сорок одну минуту раньше, чем было запланировано. Ему помогла в этом электроэнергетическая компания, которая включила рубильник, вместо того чтобы выключить, в тот самый момент, когда заработал наш передатчик. А может, передатчик заработал на той же частоте, что и дистанционный пульт, управлявший взрывом. Может также, виной всему была протечка во взрывном устройстве, а вовсе не мы. Всяческие службы, спустя вот уже три дня, продолжают выяснять, что именно произошло.
Они пытаются также понять, что Макс собирался сделать после взрыва. Наверное, убить нас и спрятать среди развалин, но сам он молчит об этом. Нормальный человек, увидев, что его план провалился, вышел бы из игры и рванул к границе, но, как сказал Руперт, Макс был азартным игроком, к тому же плохим. Он ждал, что удача улыбнется ему, и не знал, когда надо остановиться.
Мы с Фредрик в который раз обсуждали все это, а я тем временем одевалась на «Похороны Эллиота-2», как назвала это моя подруга. Она застегнула молнию на моем маленьком черном платье и велела настроиться на то, что меня будут фотографировать. Средства массовой информации придерживались теперь истории восхождения Джо из грязи в князи, раз помреж-убийца, как стало ясно через сутки, не представляет особого интереса для публики. Скоро Джо также надоест им, и за дело примется суд по делам о наследстве и адвокатские учреждения. Эта история обещает быть долгой и скучной, но в данный момент Джо нарасхват.
– Я дам небольшую пресс-конференцию, – заявила Фредрик, – но журналисты будут фотографировать всех. – Фредрик, официально выступавшая от имени Джо, согласилась встретиться с журналисткой Моникой Пуллиам в качестве «источника, близкого к бывшей звезде». – Мне нравится, как сидит на тебе это платье. Для торжественных похорон декольте слишком глубокое, но для этого города – в самый раз.
В окне комнаты для гостей, которое по-прежнему было открыто, появилась мужская голова. Это был Зигги.
– Настало мое время, – сказал он. – Мы с Джо встретимся сегодня дважды. – Он взял-таки на себя заполнение судебной карточки Джо, а моя подруга к тому времени неожиданно нашла, что собрания анонимных алкоголиков вполне сносны, когда рядом сидит Зигги и комментирует происходящее.
Я посмотрела, нет ли среди телевизионных фургончиков, забивших подъездную дорожку, «бентли» Саймона, но, похоже, дело, которым он занимался, не позволило ему присутствовать на «похоронах». Я знала о нынешней его операции не больше, чем неделю назад, но мое любопытство будет удовлетворено еще не скоро. Где-то через полгода, как считает Саймон. И даже когда она будет закончена, он не сможет рассказать мне обо всех ее деталях. Я пока не понимала, смогу ли я жить с этим или нет.
Мы с Фредрик пошли на лужайку перед домом, заставленную белыми складными стульями. Джо поднялась на возвышение и взяла микрофон. На ней было строгое платье от Армани и соответствующее ему пальто. Никакой косметики, волосы распущены. Ее синяки и ссадины были уже не так заметны, цвет лица изменился к лучшему, голос стал таким же, как прежде.
– Спасибо всем, что пришли, – сказала она. – Некоторые из вас были на похоронах Эллиота. Некоторые присутствовали на нашей свадьбе. Это последнее действо, посвященное Эллиоту, и мне хотелось бы услышать о его жизни до меня. – Она кашлянула, затем продолжила: – Как вы, наверное, уже знаете, Эллиот умер от взаимодействия хитрина – сосудорасширяющего средства для снижения давления – и виагры, которую ему кто-то дал. Во всем остальном это был обычный для него день, в котором имели место стресс, секс, серфинг и бутылка «Кристалла». Некоторые удовольствия, как сказал врач, нельзя сочетать одно с другим, между ними должен быть промежуток в три часа, не меньше. Но мой муж, – тут Джо сделала паузу, – был человеком с большим аппетитом. И с большим сердцем. Он думал, что будет жить вечно. Мне бы хотелось верить в это.
Джо сошла с возвышения в сопровождении Ван Дика, который, в свою очередь, сказал несколько слов об Эллиоте, затем слово взяла одна из сестер Джо, затем один из ее братьев, затем было множество других выступлений; наконец встала женщина в синем костюме и развернула лист бумаги.
– Меня зовут Дебби, – сказала она в микрофон. – Я впервые встретила Эллиота в «Боинге-747», летевшем в Париж, двадцать три года тому назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113