Именно так я делаю, когда клею обои. Иначе работа станет для меня стрессом.
Стрессом? В юности, когда в летние каникулы я ходила за дядей по пятам, мне казалось, что это очень здорово – наклеивать обои на испачканную или даже чистую поверхность. Разумеется, любая работа с клеем изумительна. Даже если обои были ужасными, я находила утешение в том, что каждый покупатель с плохим, как я считала, вкусом имел своего дизайнера, разделявшего этот вкус. Это делало мир менее унылым.
– Я понятия не имела, что работа является для тебя стрессом, – сказала я.
– Трудно подгонять рисунок в клетку. И клеить уголки.
– Аполлон, – вступил в разговор Пи-Би, – настоящий бог обоев!
– Ты так считаешь? – Дядя Тео обернулся и посмотрел на I него. – А я думаю, что за это отвечает богиня Гестия. Домашний очаг и все такое.
– Гестия? Она второстепенная богиня. Почти полубогиня. Хотя, все они следят за мной. Греки. Едят собственных детей. Чушь какая-то.
– Ты искажаешь картину, – ответил дядя Тео. – Я признаю, что трудно любить циклопов, но у каждого олимпийца есть добрая сторона души. Разные оттенки серого были утрачены с приходом христианства…
– Кто любит серый цвет? – воскликнул Пи-Би. – Таких нет!
– В Греции не так уж много серого, – добавил Аполлон. – Мы предпочитаем яркие цвета.
– А Гектор? – возгласил дядя Тео. – Как можно не восхищаться Гектором? А Одиссей! Ахилл! Бесцеремонный, стремительный, удивительный. Прототип всех современных героев благодаря своей уязвимости. Сравните с ним Супермена – что лишило его силы?
– Криптонит, – подсказал Аполлон.
Неожиданно я соскучилась по Саймону.
– Криптонит, – кивнул дядя Тео. – Теперь возьмем, к примеру, Эрота.
– Эрота? – переспросил Пи-Би. – Этот парень ненадежен! Он просто мошенник!
Такая реакция на Эрота встревожила меня.
– Пи-Би, как твоя девушка? – спросила я.
– Я говорю не об этом, – буркнул он. – Хотя мне вообще не хочется разговаривать. Эрота перехвалили. И точка.
Несомненно, с девушкой брата что-то не так. Он вернет Эрота на Олимп, если тот уладит дело с его возлюбленной, страдающей дисморфофобией. Сможет она или нет внутренне собраться, чтобы приезжать к Пи-Би в Санта-Барбару, было давней болезненной темой и оставалось таковой до сих пор.
Я вернулась мыслями к Саймону. Меня тянуло к нему с невероятной силой. Но ведь я могу позвонить ему, верно? Даже если он работает и занимается тканями, я могу дать ему знать, что думаю о нем. Нет. Для звонка у меня должна быть веская причина.
Но такая причина была! Новый год. Я набрала номер Саймона.
– Здравствуйте! – отозвался он, и такое обращение ко мне было странным. Обычно он видел мой номер и говорил: «Привет, красавица!», или «В чем ты?», или что-нибудь в таком духе. О, да я же звоню по телефону Джо!
– Это Уолли, – сказала я, что, наверное, было не обязательно. – Счастливого Нового года, мистер Текстиль!
– Счастливых вам каникул. Надеюсь, вы хорошо отпраздновали? – Он говорил со мной как с официальным лицом, которое подготовило ему отчет по налогам.
– Бывало и лучше. Похоже, ты не можешь говорить.
– Завтра у меня будет время, чтобы обсудить наш проект, – продолжал Саймон. – Сегодня не хочется заниматься делами.
– А, выходит, я дело. И как проводит время мистер Текстиль? Что или кто доставляет ему удовольствие?
– Великая американская традиция. Футбольный матч университетских команд.
– Ладно-ладно. Мы еще поговорим об этом.
– Прекрасно. Тогда до завтра. Вы сможете застать меня в рабочие часы.
Я отключила телефон, не сказав «до свидания», так что ему не пришлось выдавливать слова прощания, подражая голосу компьютера.
Пи-Би, Аполлон и дядя Тео сменили тему. Они перестали обсуждать греков, переключились на теорию струн и пришли к некоему соглашению. Только я хотела выяснить, что это за теория, как зазвонил телефон Джо.
Это был Чарлз.
– Джо?
– Нет, это Уолли. Джо так и не объявилась.
– Правда? Я хочу сказать… Боже ты мой, это плохо.
– Нет, это ужасно. Я совершенно не знаю, что делать, – призналась я.
– Послушайте. Я попытался дозвониться до вас, но ваш телефон…
– Да, у него сели батарейки. А что случилось?
– Агнаес пойдет на службу к десяти тридцати, а не в полдень. Мы можем встретиться раньше?
– Это сложно. – Я посмотрела на часы. – Я не одна. И одета не для встречи.
Я хотела вернуться в Глендейл и переодеться…
– Здесь нет дресс-кода, а люди, которые сейчас с вами, смогут немного прогуляться, пока мы будем разговаривать. Мне действительно очень жаль, но я могу встретиться с вами, только когда Агнес здесь нет. Я не могу сделать вид, что наша встреча носит деловой характер, – ведь сегодня Новый год…
– Мы уже едем. – Я понимала его нежелание будоражить свою вторую половину.
Мои спутники ничего не имели против нового плана. При условии, как указал Пи-Би, что там, куда мы едем, есть туалет. Я заверила его, что в «Бель-Эйр» полно туалетов.
– «Бель-Эйр»? – переспросил дядя Тео. – Мне нравится «Бель-Эйр».
Я удивилась. Откуда мой дядя знает эту гостиницу? Но он сказал в ответ: «Я старше, чем кажется, и уже был в этом квартале раз или два». И я удержалась от замечания о том, что он всегда казался мне старым. Он сказал также, будто самого знаменитого лебедя на территории гостиницы зовут Гомер, а именно такие вещи дядя Тео знает лучше всего.
Гостиница «Бель-Эйр» не является ни самой знаменитой в Лос-Анджелесе, ни самой гламурной, но она обладает какой-то магической притягательностью благодаря пышным садам, журчащим ручьям, спокойным прудам, незатейливым мостикам и мерцающим огонькам. Некоторые номера размещаются в коттеджах, отмытых добела и незамысловатых.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113