Половина игроков находила время на то, чтобы смотреть по сторонам. Некоторые ели за столиками перед телевизорами, нанизывая на вилки корейское барбекю или яйца и картофельные оладьи, кетчуп капал на их рубашки, когда они оборачивались, следя за игрой. Играли, как я поняла, в основном в холдем без ограничения ставок – этот вариант покера моя мама описала как «часы скуки, отмеченные моментами жуткого страха».
Мы дошли до стола, за которым играл Руперт, но приблизились к нему не сразу, а остановились посмотреть, что происходит. С переменным успехом играли трое парней, двоих из них я знала. Клэй Джейкс – реквизитор и Макс Фройнд – помреж пристально смотрели на парня в гавайской рубашке, часть головы которого была выбрита, а оставшиеся волосы зачесаны на «лысину». За ним было последнее слово, он не отрывал взгляда от карт – пары семерок, четверки, короля и туза. Гавайская Рубашка сделал ставку, Клэй повысил, Макс и Гавайская Рубашка приняли, и Гавайская Рубашка показал двух королей. Макс с отвращением бросил свои карты крупье. Клэй медленно улыбнулся, развернул руку и сказал:
– Котел мой. Семерочный фул с тузами.
Крупье невозмутимо пододвинул к нему фишки. Руперт похлопал его по плечу.
Макс снова сел, посмотрел в потолок и покачал головой. И тут он увидел меня.
– Боже ты мой! – воскликнул он. – А я думал, что трудный вечер выпал только на мою долю.
– Она не сама, Макс, – объяснил Руперт. – Это проделки Триши Франкенштейн. – Руперт представил меня Клэю, который, конечно, не помнил меня по вечеринке у Триши, и помог мне усесться на стул, словно отвратительные волосы являются физическим недостатком. Другие сидящие за столом мужчины посмотрели на меня и отвели взгляды. Я понаблюдала, как они сыграли еще один кон, а затем направилась в дамскую комнату позвонить Фредрик.
– Что ты сделала? – завопила она, услыхав о моих приключениях.
– Это не я, – прошептала я в телефон. – Они. Да, меня одурачили, я идиотка. Послушай, ты понимаешь в волосах и должна разобраться, можно ли что-нибудь исправить, а Глории я не доверяю. И еще: как я покажусь Саймону? Давай я приеду. Мне нужно рассказать тебе о Джо, и я не так уж далеко от твоего дома, в Голливудском парке с Рупертом и…
– С Рупертом? Моим Рупертом? Ты проводишь время с Рупертом Лингом? Где? В казино? Не двигайся с места. Я буду там через полчаса. Самое большее через сорок минут.
Десять минут я провела в туалете, пялясь в зеркало, а когда больше не смогла выносить своего общества, вернулась к покерному столу. За ним сидели все те же, но Руперт теперь играл, и они с Клэем, казалось, пребывали в отличном настроении. Чего нельзя было сказать о Максе – его добродушное обаяние улетучилось, число фишек рядом с ним стало меньше. Я сконцентрировалась на картах и забыла о волосах. Тут Клэй наклонился и что-то сказал Максу. Его слова привлекли мое внимание. Вокруг было довольно шумно, и мне пришлось напрячь слух.
– Сегодня копы конфисковали пистолеты, – сказал Клэй.
– Какие пистолеты? – не понял Руперт.
– Для сериала. Те, что мы взяли в Ай-эс-эс. Джен вчера вечером позвонила мне домой и попросила прийти и открыть ящики, где они лежали.
– Я ничего об этом не слышал, – удивился Макс, глядя на крупье.
Клэй вытер нос рукавом.
– Джен велела помалкивать, пока она не придумает, как с этим быть.
– И ты героически помалкиваешь. Очень разумно.
– Я просто понял, что у нас нет оружия для сцены захвата заложников, которую будут снимать в понедельник. Придется обойтись копиями, которые выглядят не слишком достоверно. Или же, Макс, ты найдешь специалиста и отправишь его в Ай-эс-эс, потому что с тех пор, как они узнали про обвинение в неосторожном вождении, мне даже камеру для внестудийного видеопроизводства не дают.
– Открываю. – Макс двинул вперед невысокую стопку желтых фишек. – В этом месяце на специалистов нет денег. Джен скажет, чтобы снимали с водяными пистолетами. Зрители от восемнадцати до двадцати четырех не заметят разницы.
Руперт рассмеялся:
– Что за звуки? Да это Дэвид переворачивается в могиле. Почему не взять пистолеты у Триши? Она вышла замуж за техасца, и я уверен, он принес в семью оружие.
Только я хотела спросить, что такое Ай-эс-эс, как увидела стоящую в дверях Фредрик. На ней было синее бархатное платье до пола, она смотрела на меня и немного дрожала. Я подозревала, что только присутствие Руперта Линга удерживает ее от громких воплей. Фредрик молча вошла, вытянула руку и дотронулась до моих волос. Мужчины смотрели на нас, их разговор стих.
– О, пожалуйста, только не это, – прошептала подруга.
– Фредрик, – ответила я также шепотом, – словами здесь не поможешь. Скажи мне, что можно сделать.
Она на секунду прикрыла глаза и выпалила:
– Подать в суд!
Фредрик затащила меня в туалет, чтобы поставить окончательный диагноз, потому что в той части казино, где играли в покер и мерцали телеэкраны, сосредоточиться было невозможно. Она изучила меня в самых разных ракурсах, прощупала мои волосы, прядь за прядью, и даже понюхала.
– Дело плохо, – заключила она. – План таков. Никто не смеет приближаться к тебе с какими-либо приспособлениями для волос. Никакого фена, никаких щипцов для завивки. Если на них ежедневно накладывать питательную маску, может быть, обернуть в пластик и скрыть под париком, через шесть месяцев ты будешь в порядке.
– Шесть месяцев? – задохнулась я. – А как быть с Саймоном? Взять долгосрочный отпуск от секса?
– Первое: сообщи ему эту новость по телефону. Условие второе: он должен видеть тебя только при плохом освещении. Неровный мерцающий свет, свечи, ничего слишком яркого, иначе ты предстанешь перед ним Рональдом Макдоналдом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113