Никогда в жизни Эндрю не видел ничего подобного. В начале колонны ехали шесть человек, которые держали квадратные знамена, прикрепленные к крестам. На первом знамени были изображены скрещенные красные мечи на белом фоне, что несколько напоминало боевой штандарт Конфедерации; на следующем была фигура всадника с занесенным обоюдоострым топором. Остальные знамена напоминали иконы, на них виднелись лица людей, как показалось Эндрю, в византийском стиле.Всадники были вооружены копьями и по большей части выглядели, как тот разведчик, которого они заметили раньше на берегу. У кого-то за плечами висел щит, и почти у всех были конические шлемы, украшенные развевающимися лентами. На некоторых всадниках можно было увидеть составленные из пластин доспехи. Тяжело вооруженные воины ехали сомкнутым строем, в середине которого находился дородный бородатый мужчина в позолоченных доспехах, а рядом с ним реяло знамя с всадником и топором.Эндрю перевел трубу на полчища пехотинцев. Это было самое настоящее средневековое ополчение, вооруженное чем попало: копьями, мечами, дубинами и вилами.Эндрю посмотрел на Тобиаса, который молча ответил ему таким же недоуменным взглядом.— Капитан… ради Бога, скажите, куда мы попали? — тихо спросил Эндрю.— Я не знаю, — в конце концов признался Тобиас. — Так постарайтесь это узнать, потому что я готов поспорить на свою вторую руку, что мы не в Южной Каролине!Эндрю спустился с «вороньего гнезда» и спрыгнул на палубу. За ним спустился и Тобиас.— Позовите сюда доктора Вайса! — громко скомандовал Эндрю, направляясь к лееру.— Что вы собираетесь предпринять, полковник? — спросил Тобиас.Эндрю посмотрел на капитана, не находя слов, чтобы выразить свой гнев.— Вы сможете заставить этот корабль плавать? — спросил он, в конце концов.— Да, но где же прилив? — шепотом спросил Тобиас. — Если мы застряли тут во время отлива, то у нас есть шанс, но где же этот чертов прилив? И, кроме того, у нас в трюме дыра, сквозь которую пройдет всадник верхом на лошади.— Так придумайте что-нибудь, потому что у меня нет никакого желания оставаться здесь.— Где бы это «здесь» ни находилось, — добавил Эмил, подходя к ним.Вместе с Эмилом Вайсом Эндрю сел в шлюпку. Не дожидаясь, пока лодка уткнется в берег, Эндрю выскочил из нее, сопровождаемый доктором.— В чем дело, полковник?— Я хочу понять, что происходит, — ответил Эндрю. — Скажите мне, если то, что вы увидите, покажется вам знакомым.У него появилось смутное подозрение, но он тут же отбросил его — такого просто не могло быть.Позабыв на время о достоинстве командира, Эндрю бегом через весь лагерь устремился к вершине треугольника.— Ганс! Сбор по боевой тревоге! — рявкнул он. Горнист протрубил сигнал тревоги, барабанщик начал отбивать дробь. Эндрю ощутил, как его тело отзывается дрожью на эти звуки. Внезапно он успокоился, его сердце забилось ровно, и он четко представлял себе, что ему надо делать,В лагере все пришло в движение. Солдаты натягивали мундиры, хватали мушкеты и доставали ящики с патронами.Пехотинцы Эндрю еще строились, когда О’Дональд распорядился, чтобы две пушки, уже вытащенные на берег, были установлены на свои позиции. Затем он вместе со своими людьми присоединился к Тридцать пятому полку.За несколько секунд они справились с заданием, которое выполняли уже сотни раз: построились в шеренги и приготовили мушкеты. Когда все заняли свои места, ротные командиры скомандовали: «Равняйсь! Смирно!» — и сами встали по стойке смирно.Разговоры смолкли, и в наступившей тишине они услышали отдаленный гул, знакомый каждому ветерану: шум приближающейся армии.Эндрю осмотрел строй: впереди стояли пятьсот его парней, а чуть сзади восемьдесят ребят О’Дональда. Обычно ему не составляло труда объяснить солдатам, с чем им предстоит столкнуться: от начальства он знал, где находятся мятежники и должен ли он обороняться или атаковать. Следовало добавить пару замечаний о чести полка и том, что весь Мэн гордится ими, и люди были готовы ринуться в бой.Но сейчас все было иначе. Помоги ему Господи, что он мог им сказать? Он медлил, пытаясь собраться с мыслями. Солдаты начали неуверенно посматривать друг на друга, а крики приближающегося врага становился все громче.Сейчас над ним не было никакого начальства, и с флангов его не поддерживали другие полки. На этот раз он был один на один с противником, как при Геттисберге, и вся ответственность лежала на нем.— Поднять боевые знамена! — громко скомандовал Эндрю.По рядам прокатилось волнение, когда знаменосцы опустили древки и прикрепили к ним флаги. Вверх взмыло синее знамя Мэна, развевавшееся на легком полуденном ветру. Секунду спустя за ним последовал изрешеченный пулями национальный флаг; на его полосках золотом были вышиты названия жестоких боев, в которых принимал участие Тридцать пятый полк.Солдаты смотрели друг на друга, кто-то с воодушевлением, кто-то со страхом: поднятие боевого знамени означало, что предстоит очередное сражение.— Посмотрите на эти знамена, ребята! — прокричал Эндрю, и когда солдаты обратили свои взгляды на штандарты, перед их внутренним взором предстали картины прошлых боев.Эндрю не любил напыщенных фраз, но ему надо было как-то начать свою речь, а для солдат его полка — любого полка, если на то пошло, — пробитые пулями знамена были символами чести и славы.— Многое я вам сейчас объяснить не смогу, — продолжил Эндрю. — Вы увидите такое, что вначале не сможете понять и во что даже не поверите. Все, о чем я вас прошу, — это подчиняться моим приказам. Просто верьте мне, парни, как вы всегда верили мне в других боях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141