У вас будут только вилы и ржавые ножи. Это прекрасный замысел, Калин, но он обречен на провал.— Но Готорн рассказывал нам о вашей Декларации независимости и как крестьяне победили знать и стали свободными.Эндрю с упреком посмотрел на юношу. Тот ослушался приказа, и полковник не на шутку рассердился.— Я рассказал то, что мне велела моя совесть, — спокойно ответил Винсент, не боясь гнева своего командира.— У нас все было не так, — снова повернулся к Калинке Эндрю. — У нас были пушки, чтобы сражаться с армией бояр. У нас огромная страна, в сотни раз больше, чем Русь. И у нас было время — мы воевали восемь лет. У вас нет оружия, негде спрятаться в случае поражения, и главное, у вас нет времени. Даже если вы смогли бы какое-то время противостоять им, придут тугары и сокрушат вас всех, и крестьян, и знать.— Так ты советуешь мне спокойно наблюдать за тем, как мой народ ведут на убой?На это у Эндрю не нашлось ответа, и он отвел взгляд от горящих глаз Калинки.— Иначе вы все умрете.— Я готов рискнуть, Кин.— Я очень хотел бы вам помочь, — произнес Эндрю, — но теперь это в руках моих солдат.— Ты еще не понял, как много вы для нас сделали, — ответил Калинка. — Каждый раз, когда твои солдаты приходили в Суздаль, каждый раз, когда крестьянин приезжал с зерном на мельницу, мой народ видел, что можно жить по-другому. И, возвращаясь домой, люди шептались о странных янки, у которых нет бояр. Не вини Готорна за то, что он нам рассказал. Ибо это знает уже весь Суздаль, о Декларации слышали в Вазиме и даже в Новроде.— Если мои люди проголосуют за то, чтобы уйти, мы уйдем, — тихо сказал Эндрю. — Не воюйте с боярами; даже если мы останемся, я не хочу, чтобы лилась ваша кровь. Если мы встанем против тугар, а бояре нет, мы будем сражаться одни.Эндрю поднялся, собираясь покинуть дом Калинки.— Я хочу сказать тебе еще кое-что, — быстро проговорил переводчик.— Что именно?— Мы больше не увидимся.— Почему? — в смятении вскричал Эндрю.— Сегодня утром ко мне прискакал гонец. Мне приказано вернуться ко двору Ивора.— Тогда тебе лучше подчиниться.Калинка затряс головой:— Я не буду просить у тебя защиты, так как вы и так уже на грани войны. Но я не вернусь.— И куда же ты пойдешь?Калинка улыбнулся:— Я хочу, чтобы ты укрыл за вашими стенами Людмилу и мою дорогую Танечку. Ивор не станет беспокоить тебя из-за них.Женщины, слушавшие этот разговор стоя у стены, бросились к нему, и он крепко обнял их обеих.— И самое последнее. Не говори никому ни слова о том, что сейчас услышал. Я доверяю теперь только тебе и моему сыну Готорну.— Что ты имеешь в виду?— Среди вас есть предатель.Эндрю недоверчиво посмотрел на Калинку, думая, что ослышался.— Это так. Мой друг видел, как один из твоих солдат несколько недель назад выходил из собора.— Кто?— В тот день лило как из ведра, и моему другу не удалось его рассмотреть. Но это был один из янки. Хотя на нем был крестьянский плащ, из-под него виднелись брюки и сапоги. Этот человек почувствовал, что за ним следят, и затерялся в толпе. Так что никому не говори о своих планах и о том, что я тебе сейчас сказал, кроме разве что своих ближайших друзей — таких, как ворчун сержант и добрый доктор.Эндрю был поражен до глубины души. Что же ему предложили, этому негодяю, раз он решился предать своих товарищей? И как Эндрю был наивен, не думая о такой возможности! Ведь здесь предатель мог получить богатство и власть, о которых дома не смел и мечтать.— В печальном мире мы живем, — тяжело вздохнул Эндрю.— Прощай, друг мой.Эндрю неуклюже обнял Калинку по русскому обычаю.— Могу я напоследок попросить тебя об одной услуге? — обратился к нему Суздалец.— Все, что ты захочешь.Калинка сделал знак Людмиле, которая взяла со столика небольшую Библию, подаренную им Винсентом, и подошла к ним.— Ты бы не мог скрепить брачный союз моей дочери и моего нового сына? Я хотел бы увидеть это перед тем, как уйти.Эндрю с улыбкой взял Библию, и когда он объявлял молодых мужем и женой, впервые после смерти брата у Геттисберга он почувствовал, что плачет. Плачет, как и те четверо, что стояли рядом с ним. Ибо, хотя это было мгновение счастья, все они знали, что их мечтам и планам скорее всего не суждено сбыться. Глава 11 О городе собралось восемь с лишним тысяч воинов. Они опустошили все мои склады с провиантом, — произнес Ивор, сидящий во главе длинного стола. В пиршественной зале присутствовали бояре из всех городов Руси, даже Михаил, один вид которого наполнял сердце Ивора дикой яростью.— Нам нужно еще больше дружинников, — заметил Раснар.— Чтобы оставить наши земли беззащитными? — возразил Борос из Новрода. — Мы еще не сошли с ума. — Вскочив на ноги, новродец обвиняюще указал на Ивора. — Это по твоей милости зараза, исходящая от этих янки, расползлась по всей Руси. Ты замышлял использовать их против нас. Теперь о них прослышали все. Должно быть, ты глух, Ивор, но я нет. Многие мои вассалы отказались прийти. Они боятся, что крестьяне восстанут против них, если они оставят свои земли, чтобы воевать с янки. Все лазутчики доносят одно и то же. Нет, я не такой дурак, чтобы убивать всех своих холопов, тем более что из-за прихода тугар в следующем году придется повысить налоги.— Ты позволил всему этому зайти слишком далеко, — поддержал его Иван Вазимский. — Пусть опустошение твоих запасов продовольствия послужит тебе уроком.Ивор с беспокойством оглядел своих гостей. После победы в грядущей битве, мрачно подумал он, они набросятся на него, как стая волков, убьют его и посадят на трон Михаила. Он надеялся только, что их удержит страх того, что Суздалем будет править ставленник Церкви.— Однако мы договорились, — резко произнес Ивор, — что оружие янки будет поделено между нами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141