Солдаты отозвались воинственным ревом, их гневные крики заглушили вой ледяного ветра.— Через десять минут строимся в каре; выдать всем полный боекомплект, по восемьдесят патронов на человека. О’Дональд, захватите одну из своих пушек. Восьмой роте и морякам Кромвеля оставаться здесь, охранять лагерь. Давайте, ребята, пошевеливайтесь!
— Мы окружены! Дружинники прорвались к восточной стене, — прокричал Борис, вбегая в здание кожевенного склада, которое стало уже третьим их командным пунктом за эту ночь.Калинка поднял взгляд от грубой карты города, лежащей пред ним на столе, и мрачно покачал головой.Из-за всей этой резни, виновником которой он себя считал, ему казалось, что за половину ночи он постарел лет на двадцать.В глубине души Калинка понимал, что большинство горожан не стали бы драться. Он знал также, что все это было как нельзя на руку Раснару, так как солдаты из других городов, особенно головорезы Михаила, будут убивать всех без разбора, и после этого за оружие от отчаяния возьмутся даже те Суздальцы, которые были против бунта.Но он не мог и представить, насколько ужасной окажется действительность. Дважды ему приходилось менять место штаба, и он видел улицы города, покрытые телами мертвых и умирающих. Это он был во всем виноват, наслушался болтовни янки! Неужели его мечты были всего лишь бредом сумасшедшего?О, как великолепно звучали эти слова: свобода, независимость, равенство. Но они никогда не говорили ему о крови и убийстве, пожарах и смерти.Он поверил им, и теперь ему предстояло умереть.Шум битвы становился все ближе. Калинка обвел взглядом своих товарищей и грустно улыбнулся.— Если мышка кусает кошку, пусть не удивляется, если та тоже попробует ее на зуб, — заметил он и, зажав в руке кинжал, бросился к двери, рассчитывая заколоть хотя бы кого-нибудь из знати, прежде чем его изрубят на куски.
— Всем командирам рот выйти из строя! — зычно скомандовал Эндрю, смотря на Суздаль сквозь полевой бинокль.«Боже мой», — подумал он, пораженно глядя на панораму всеобщего безумия. Метель вдруг прекратилась, снежный занавес исчез, и в четверти мили от себя они увидели агонию города.Вокруг дворца Ивора полыхало пламя, ветер доносил до них треск горящих бревен и вопли тысяч людей.Эндрю посмотрел назад и испытал чувство гордости. Его солдаты бежали всю дорогу от Форт-Линкольна до Суздаля, и почти никто не отстал, все хотели успеть вовремя.Запыхавшись от бега, офицеры сгрудились вокруг лошади Эндрю.— Нам предстоит расколоть крепкий орешек, господа, — спокойно произнес Эндрю, вновь поднимая к глазам бинокль. — У наших парней нет навыков городского боя, так что мы с вами поступим вот как. Нельзя допустить дробления на небольшие отряды, к тому же в городе я не смогу контролировать ход боя так, как в открытом поле. Мы будем наступать колонной по четыре — так же, как мы построены сейчас. Роты с первой по четвертую пойдут вместе со мной прямо к Главной площади. Пятой, шестой и седьмой ротами будет командовать Майна. Я хочу, чтобы за воротами вы повернули направо, заняли бы стены и пробивались к Главной дороге, которая пересекает город с востока на запад. После этого двигайтесь по этой дороге. Десятая и одиннадцатая роты остаются в резерве у ворот. О’Дональд, выкатывай свою пушку. Сначала расчистишь зону у ворот, затем будешь помогать нам в битве на площади. И еще: скажите ребятам, чтобы не палили во всех подряд. Я понимаю, что будут случайные жертвы среди крестьян — этого не избежать. Но, Бога ради, скажите солдатам, чтобы они все-таки старались смотреть, в кого стреляют.— Мы не будем контролировать Северные и Восточные ворота? — спросил Флетчер.— Нет. Я оставляю им возможность отступления. Если нам удастся разгромить их, им придется уйти. Надеюсь, мы вызовем у них панику, и они побегут. Дело будет жарким, так что будьте осторожны. Если начнет чересчур сильно припекать, отходите к Южным воротам. Понятно?Все утвердительно кивнули.— Артиллерия, вперед! — возбужденно воскликнул О’Дональд. — Ну что, господа, начинается!Нахлестывая лошадей, канониры понеслись к городу, и солдаты расступились, давая им проехать.— Поднять боевое знамя!По спине Эндрю пробежал холодок, когда из рядов выступили знаменосцы. За их спинами лязгнули пятьсот штыков, и пятьсот шомполов вбили пятьсот зарядов в пятьсот стволов. Ружья взлетели на плечи суровых солдат, и все замерли в ожидании.Эндрю спрыгнул с лошади и, вытащив из ножен саблю, вышел на середину дороги. Не оборачиваясь, он поднял саблю вверх и указал ею на город:— Тридцать пятый Мэнский, бегом марш! Набирая скорость, они неслись по склону холма вниз к городу. О’Дональд, ревя от восторга, пришпоривал своего коня. Его артиллеристы отчаянно пытались справиться со своей пушкой, которая высоко подпрыгивала на каждом ухабе. Никогда еще ирландцу не доводилось испытывать такой радости — скакать впереди наступающей пехоты.Ворота города были распахнуты. О’Дональд несся мимо истуканов вдоль дороги и был уже совсем близко от Суздаля. Перепуганные беженцы, попадавшиеся ему на пути, в ужасе разбегались во все стороны, словно завидев привидение.Вдруг послышался встревоженный крик, и рядом с ним просвистела стрела.— Орудие, к бою!С навыком, приобретенным после долгих лет практики, артиллеристы резко свернули с дороги, и передок вместе с орудием зарылся в снег. Лошади еще не успели остановиться, а канониры уже стащили пушку с передка и направили ее ствол прямо на ворота.— Сферический заряд, фитиль на одну секунду, — рявкнул О’Дональд, соскакивая с лошади и присоединяясь к своим людям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141