Он оглядел палатку и выдал свою лучшую глупую улыбку.— Да, да, друг, синие мундиры и русские, хорошо. Калинка говорит: мир для русских и синие мундиры.— Ну что ж, тогда начнем, — произнес Эндрю и, поднявшись со стула, предложил Калинке следовать за ним.— Калин, возьми это, — сказал Эмил, протягивая ему что-то в руке.Калинка взял какую-то странную вещицу, которую он уже видел на лице Кина, Эмила и некоторых других синих.— Для Ивора, — добавил Эмил. — Он говорил, что Ивера прозвали Слабые Глаза, — обратился он к Эндрю. — У меня есть две пары запасных очков. Скорее всего они ему не подойдут, но, может быть, немного помогут.Эмил взял очки из рук Калинки и показал ему, как надевать их. Калинка изумленно выдохнул, с любопытством огляделся и снял очки.— Помогут глазам Ивора, — сказал Эмил. — Подарок от Кина и меня.Крестьянин с благоговейным трепетом посмотрел на очки и кивнул.Красное солнце было в самом зените, когда они втроем вышли из палатки и направились к стене лагеря. Насколько мог судить Калинка, за три дня позиция стала совершенно неприступной. Треугольное укрепление было обнесено земляным валом высотой в человеческий рост, перед которым был вырыт ров глубиной восемь футов. Даже теперь солдаты продолжали работать, строя платформы для больших металлических труб, три из которых располагались по углам укрепления, а четвертая была установлена на земляном кургане в центре лагеря. Даже если бы у этих людей не было извергающих дым орудий, их все равно было бы почти невозможно победить, думал Калинка, глядя на лагерь.Но еще больше, чем их оружие, Калинку удивляло то, как легко боярин Кейн управляет своими людьми. В этом было что-то странное. Кейн не гнушался беседой даже с самыми молодыми из них — такими как Винсент, который вел себя так, будто он был знатного рода. Но одного негромко сказанного слова со стороны Кейна было достаточно, чтобы все они за несколько секунд выстраивались в странные линии и стояли так же неподвижно, как и их металлические трубки.Еще одно слово, и пять сотен ножей, сверкнув на солнце, присоединяются к трубкам. Следующее слово, и все трубки направлены в одну сторону. Калинка видел, что здесь действует какая-то странная сила, которая исходит не от кнута. Раньше ему и в голову такое прийти не могло.Здесь все было не так, как положено. Крестьянами надо управлять кнутом и страхом. Знатные люди подчиняются боярам, но между собой ссорятся и дерутся за престиж и влияние. И священники — здесь не было никаких священников. Никаких золотых ряс, которым должны кланяться все, кроме бояр; никто не говорит о покорности Перму, его сыну Кесусу и о жертвоприношениях тугарам.Задаваясь этими вопросами, Калинка поднялся на вершину укрепления впереди Кина.— Калин.Калинка обернулся и посмотрел на полковника. В руке Эндрю была маленькая металлическая фляжка, которую он протянул крестьянину.— Боярину Ивору? — спросил Калинка.— Nyet. Калину, — улыбнулся Эндрю.Калинка обрадованно схватил фляжку и, подмигнув Эндрю, засунул ее за пазуху. Затем он низко поклонился, коснувшись рукой земли. Выпрямившись, толстяк скатился вниз по насыпи и направился в лагерь суздальцев.Не удержавшись, он оглянулся и бросил еще один взгляд на вооруженного боярина в синем мундире. Этот человек ему нравился.— Отец, стража докладывает, что Калинка только что прошел через южные ворота. Вместе с ним пришел Михаил.Ивор вскочил на ноги и, отбросив в сторону недоеденного фазана, вытер жирные руки о свою рубаху.— Этому идиоту давно пора было вернуться, — хлопнул он своего сына по плечу. — Андрей, для этого холопа было бы лучше, если бы он вызнал какие-нибудь их секреты и подтвердил, что они хотят заключить с нами соглашение.— Может быть, они нам еще пригодятся, — заметил Андрей.— Если мы узнаем их волшебство, зачем они нам?Ивор не решился сказать о своих планах даже сыну. Угроза, исходящая от Церкви, была слишком велика. Церковь, как правило, не вмешивалась в бесконечные склоки между дюжиной русских княжеств. Ивор уже сожалел о том, что так неосмотрительно повел себя с Раснаром той ночью. Если он слишком сильно надавит на Патриарха, Церковь поддержит его врагов и объявит его еретиком. Скорее всего некоторые бояре отвернутся от него из-за этого, да и его собственные вассалы могут заволноваться. Раснар был необыкновенно молчалив после того, как они вернулись в Суздаль, и это обстоятельство немало беспокоило Ивора.Подойдя к узкому окну своего пиршественного зала, Ивор уставился на собор Благословенного Света Перма на другой стороне большой площади. Наверняка этот ублюдок пялится на него оттуда, размышляя над теми же вопросами, мрачно подумал он.Надо было решать эту проблему с синими мундирами. Он понимал, что победить их в бою практически невозможно, и именно поэтому Раснар так рьяно натравливал его на них. Множество его витязей, дружинников и легковооруженных крестьян погибнут в этой атаке, ослабив тем самым Ивора. Самый могущественный среди бояр, он останется почти беззащитен перед врагами, и нет никакой гарантии, что он выведает секреты синих.Была еще одна сложность. Тысячи крестьян и многие его дружинники были все еще там, наблюдая за лагерем синих, и этим могло воспользоваться войско Новрода. Ну и в конце концов, это был вопрос престижа. Если он не сможет представить дело так, что он победил, многие дружинники присоединятся к Раснару в борьбе с ним.Взяв со стола наполненную до половины большую кружку, он осушил ее и громко рыгнул.— Эх, хорошо пошла! Ну, теперь послушаем, что скажет нам этот холоп. Давайте его сюда.В комнату ввели Калинку, вместе с ним вошел Михаил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141