С Себастьяном было труднее.
— Я готов поговорить с вами в любое время, — сказал он, кланяясь и покаянно разводя руками. — Когда только пожелаете. Но помните; их никто не принуждал. Что бы они ни делали, это их выбор — их миссия.
Брендон из вежливости издавал какие-то звуки, пропуская слова мимо ушей.
Ваннис задерживалась. Жаима не было, поэтому они остались вдвоем, и она не спешила уходить.
— Хотите, я останусь? — сказала она наконец, когда они уже дошли до двери.
— Нет. Не сегодня.
Она сжала губы в тонкую линию и сказала дрогнувшим голосом:
— Какая ирония. Мы изучили все сферы человеческого опыта и довели их до высшей степени утонченности, превратив в искусство все, от еды до секса. Но ведь это все не настоящее, правда? У настоящей любви нет ни этикета, ни заученных правил, ведь так?
— Не знаю.
— Мы снова стали детьми. — Она закрыла руками искривившийся рот и залитое слезами лицо. — Нам дают уроки на чужом языке, и все мучения приходится проходить сызнова.
— Завтра, — сказал он. — Позже. Завтра.
Она ушла. Он задержался у пульта, чтобы дать указание Роже выделить десантника, который проводит Ваннис на тот берег озера, до ее виллы. И отвернулся, оглядывая комнату.
Он был один, потому что сам так захотел. Никаких слуг — вообще никого теперь, когда Жаима нет.
Он тряхнул головой, чувствуя изнеможение, от которого мутилось в глазах, а думать было почти невозможно. Только эмоции, освободившись от последних усилий сдержать их, резвились вовсю.
— Жаим, — сказал он, идя через холл в свою комнату. — Зачем ты так?
Он не мог поверить, что тот не оставил ему никакой весточки, хотя бы зашифрованной. Но, может быть, все намного проще и Жаим, разрывавшийся между двумя привязанностями, выбрал более раннюю?
Нет, не так все просто. Жаим доказал словом и делом, что предан им обоим и что вместе они для него гораздо больше, чем сумма двух слагаемых.
«Только Вийя не хотела этого знать», — подумал Брендон, входя в свою тихую, опрятную комнату. Ни следа от страсти, царившей здесь в прошлую ночь, — теперь это так далеко, словно в прошлой жизни. Жаим убрал здесь собственными руками, в напряженные часы перед судом.
Она хочет меня, но не Панарха. Она не понимает, что он и я — одно и то же.
Он включил пульт, поискал среди всегдашней кучи почтовых сообщений опознавательный код Жаима. Ничего.
Когда он уныло смотрел на пустой экран, пульт просигналил: сообщение с конвойного корабля. Он ввел его на экран, посмотрел, как капитан фрегата говорит с «Телварной». Узнав знакомые протяжные интонации Локри, услышал волнение в его голосе. Свобода. Так, кажется, сказала Ваннис?
Потом показалась «Телварна». Только что она была здесь — а миг спустя остался один скачковый импульс.
Он включил пульт, отвернулся — и увидел то, что искал.
Никаких электронных сообщений, никаких тайных кодов — просто сложенный листок бумаги на ночном столике.
Брендон сел и развернул листок.
«Пожиратель Солнц — ее подарок тебе. Моим будет вернуть ее обратно.
Жаим».
26

ПОЖИРАТЕЛЬ СОЛНЦ
Норио ужаснулся, когда на экране должарского корвета вырос Пожиратель Солнц, сделанный из того же материала, что и урианские машины с их зловещей аурой сдерживаемых эмоций. И из того же материала, что Оно. Норио не хотел даже вспоминать о гнусной штуковине, отнявшей у него Хрима.
Темпат стал рыться в своем саквояже, шепотом благодаря давно позабытого бога за то, что догадался взять с собой всю свою аптечку. Он проглотил экстракт негуса, сопроводив его другими сильными препаратами, отгоняющими вызываемые негусом грезы.
Когда они достигли станции, притупившаяся от экстракта темпатия снизила эманацию чуждого сооружения до мотылькового трепета. Норио не испытал ничего особенного, когда странный, подвижный причальный отсек станции поглотил маленький корабль.
«Придет день, когда ты захочешь стать ничем...» Норио стиснул зубы, отгоняя воспоминание, и медленно двинулся к люку. Люк открылся. Серый солдат снаружи разряжал корабль при помощи длинного стержня. Резкий треск заставил Норио подскочить — и это явно не укрылось от Барродаха, ожидающего внизу. От тонкого писка пси-заградника у темпата заныли зубы, но негус и тут помог, удержав это за пределами сознания.
Здоровенные тарканцы, сопровождавшие бори, не смотрели на Норио. Даже сквозь пелену наркотика он чувствовал их страх, порожденный суеверием. Бори по сравнению с ними выглядел потухшим, и Норио догадался, что тот накачал себя «сан-суси».
Темпат с легким удивлением убедился, что с негусом, сдерживающим действие пси-заградника, он еще сохраняет некоторую чувствительность.
Бори произнес так, словно у него болели зубы:
— Добро пожаловать на Пожиратель Солнц, генц Данали.
* * *
У Барродаха ныли челюсти, когда он здоровался с темпатом согласно полученной инструкции. Это не иначе как Моррийон нашептал Лисантеру, что темпат будет работать лучше, если ему предоставят всяческий комфорт, включая вежливый прием. «Мне думается, сюда входит также достаточное количество стазисных заслонок», — сказал Лисантер, зная, что Барродах вынужден будет согласиться.
Бори горько сожалел о том дне, когда выбрал Моррийона в секретари Анарису — теперь-то он понимал, как ловко другой бори прикидывался послушным и предсказуемым.
Барродах счел своим долгом выдавить из себя еще несколько общих фраз, и лаконичные ответы Норио вызвали у него облегчение. Он проводил темпата до его жилища, отгороженного мощными пси-заградниками от стратегических зон станции. Норио будет выходить только куда следует — и когда положено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150