Глава 4ПЛЕННИК Парвизи не терял еще надежды, что Луиджи, Ливио и Рафаэла живы, хоть и попали в рабство к североафриканским правителям.Несчастный отец цеплялся за эту версию, как утопающий за соломинку. Чем дольше он размышлял об этом, тем сильнее верил, что все может быть только так и не иначе. А коли это так, то отыщутся и пути для выкупа дорогих его сердцу людей. За ценой он не постоит, пусть хоть и самой невероятной, — жизнь дороже всего золота на земле. Дом Парвизи богат, очень богат. И на выкуп он, не медля и не торгуясь, отдаст все, до последнего байокко. А после — нищета? Полно, разве нищий тот, кто соединился со своими любимыми? Никогда!Часами ломал он себе голову, пока усталость не сваливала его с ног.Слуги не знали еще о постигшей хозяина тяжелой утрате. Но совету Вермона Парвизи до сих пор не сказал им об этом ни слова. Француз говорил купцу, что самое главное — приглушить первую боль, а для этого нет лучше средства, чем уехать на некоторое время из города.— Могу ли я и впредь рассчитывать на вашу доброту, господин де Вермон? — обратился на утро после рокового дня Андреа Парвизи к своему гостю. — Я хотел бы попросить вас поехать вместе со мной в горы, в мое поместье. Там никто нам не будет мешать, и, как знать, может, мы сумеем найти пути и средства для получения достоверных сведений о судьбе моих детей. Прошу вас, пожалуйста, не отказывайте мне!Прошло несколько минут, а Вермон медлил с ответом. Парвизи не сводил напряженного взгляда с нового друга — за немногие проведенные вместе часы генуэзец и француз успели выяснить, что во многом одинаково смотрят на жизнь, и почувствовали взаимную симпатию.— Я еду с вами!Купец облегченно вздохнул. Он знал уже кое-что о своем госте. Ксавье де Вермон — крупный негоциант, занимающийся в основном добычей кораллов у алжирских берегов, в Ла-Кале. Франция принадлежит к тем немногим странам, у которых довольно сносные отношения с варварийцами, и прежде всего — со зловещим государством Алжир. Французским судам в Средиземном море корсары не досаждают. И все же союз между Францией и деем далеко не безоблачен. Правитель Алжира то и дело задевает своими поступками честь Франции, и для улаживания конфликтов требуется большое дипломатическое искусство, не говоря уже о дорогих подарках.— Вас устроит, если мы отправимся в самом конце дня? Мне потребуется еще некоторое время, чтобы отдать кое-какие распоряжения управляющему и другим служащим. Нам, правда, придется из-за этого провести ночь в дороге, но зато утром мы уже будем на месте. А устанем — можно будет и отдохнуть. Я знаю на пути хороший постоялый двор, уверен, что и вам он придется по вкусу.— Делайте то, что считаете нужным. Я на все согласен.Парвизи велел кучеру готовить карету для дальней дороги. Тот сейчас же с усердием принялся за дело, чистил, мыл и полировал экипаж до блеска. Когда великолепная карета заботливо ухожена, когда лихо мчат ее резвые вороные, всякому сразу ясно, что владеет ею один из знатнейших граждан Генуи, да и кучер у него — тоже малый не промах.По Коровьему рынку, через ворота Сан-Томазо, вдоль портовых стен, через предместье Сан-Пьетро д'Арена карета Парвизи ехала тем же путем, что проделал прошлой ночью Гравелли.Путники молчали. Толчки и тряска на ухабистой дороге к беседе никак не располагали. Парвизи сидел с мрачным видом. Мыслями он был далеко отсюда — в варварийском логове на африканском берегу. Де Вермон смотрел в окошко на незнакомый ему ландшафт. Вдруг он увидел сидящего на обочине мужчину. Рядом с ним паслась лошадь. В одной руке он держал оплетенную тонкими прутьями бутыль, в другой — кусок хлеба с сыром.Карета проехала мимо. Впереди показались руины какого-то большого старинного сооружения. Полное безлюдье, ни одной живой души…Но тут позади кареты послышался конский топот, и мгновение спустя в окошке показалась веселая, улыбающаяся во весь рот физиономия незнакомого молодого человека.— Добрый день! — вежливо приветствовал он обоих путников.Парвизи опустил оконное стекло. Может, молодому человеку нужен совет? «Наверное, нас догнал тот малый, что отдыхал на обочине», — подумал было де Вермон, однако тут же убедился в своей ошибке — это был совсем другой человек.— Что случилось? — спросил купец.— Ничего особенного, синьор, — не переставая улыбаться, ответил всадник.— Но что-то ведь все же заставило вас обратиться к нам. Мы вас слушаем, приятель!— Да так, сущая безделица, — смешно растягивая слова, ответил незнакомец.— Говорите же!Всадник окинул взглядом карету, потом прищелкнул вдруг языком и сказал, обращаясь к Парвизи:— Не будете ли вы столь любезны и не согласитесь ли составить нам компанию?— О чем вы? Что все это значит? — резко оборвал его генуэзец.— Там, впереди, будет развилка. Велите своему кучеру свернуть направо.— А если я не сделаю этого?— К чему поднимать шум, я ведь, кажется, очень вежливо попросил вас об этом небольшом одолжении. — Лицо молодого человека так и лучилось дружелюбием и радостью.— Кто вы?— Человек, как и вы, синьор, хоть положение мое и не столь блестяще, как ваше.— Бандит?— Фу, синьор Парвизи! Итак, согласны ли вы последовать моему приглашению?Тон всадника изменился, хотя вел он себя по-прежнему весьма корректно.— Нет! Я не один, со мной мой гость, за которого я в ответе.Андреа Парвизи тревожно огляделся. Никого вокруг, только далеко позади по дороге скачет одинокий всадник.— Кучер, гони лошадей во всю прыть! Хлещи их кнутом! — приказал купец.— Очень жаль, но мне не остается ничего другого, как применить силу. Вы сами это выбрали, синьор Парвизи.Молодой человек все с той же иронической улыбкой вытащил из-за кушака пистолет и выстрелил вверх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118