Его взгляд был устремлен на Ричардсона.
– Я хочу ее видеть. Ты отвезешь меня туда или мне придется звонить шефу полиции?
Ричардсон бросил взгляд на Бишопа, ища у него помощи, но тот уже понял, что отговаривать Кейна бесполезно. Детектив снова вздохнул:
– О'кей, я тебя отвезу. Бери пиджак, и поехали, пока репортеры не расположились лагерем у твоего порога.
Кейн вышел из комнаты.
Ричардсон сердито посмотрел на Бишопа:
– Много от вас помощи, нечего сказать!
– Ему нужно видеть ее. Иначе он не успокоится.
– Вы хоть представляете себе, Бишоп, как она выглядит?
Агент кивнул:
– Представляю, но это ничего не меняет.
– Ладно, позвоните в морг и скажите Коннерсу, что мы едем туда. Скажите ему, пусть сделает все возможное, чтобы она выглядела по-человечески.
Представив себе изуродованное тело Дайны, Фейт издала слабый стон и закрыла глаза.
Казалось, Ричардсон собирался извиниться, но потом беспомощно взмахнул руками и направился к Кейну, ожидавшему его у входной двери.
Кейн вышел не попрощавшись.
Когда дверь за ними закрылась, в комнате на несколько минут воцарилось молчание.
– Почему вы не остановили его? – спросила наконец Фейт. – Вы могли бы это сделать, если бы постарались.
Побелевший шрам на напряженном лице Бишопа придавал ему агрессивное выражение.
– Вы же слышали меня. Он должен ее видеть.
– Почему? Почему он должен навсегда сохранить о ней такое ужасное воспоминание?
– Потому что ее смерть не станет для него реальной, пока он не увидит ее лежащей в морге, неподвижной и изуродованной. – Эти жестокие слова Бишоп произнес необычайно мягким голосом. – Первая стадия горя – отрицание. Не преодолев ее, он не сможет двигаться дальше.
Умом Фейт понимала правоту Бишопа, но сердцем очень хотела избавить Кейна от страшного зрелища. Она кивнула и постаралась мысленно переключиться на что-нибудь другое.
– Вы были в Атланте, когда Ричардсон позвонил вам? – спросила Фейт. – Я не знала, что вы уже вернулись.
– Я и не возвращался. Я был в Теннесси.
Так как дальнейших объяснений не последовало, Фейт заметила:
– Очевидно, вы воспользовались скоростным самолетом.
– Достаточно скоростным.
Фейт оставила дальнейшие попытки поддержать разговор.
– Мне нужно съездить в Хейвн-Хауз. Там знали Дайну и должны узнать о ее смерти до того, как услышат об этом в новостях. Но я обещала Кейну никуда не ходить одной, особенно после того выстрела. Тим, не могли бы вы…
– Конечно, – тут же отозвался частный детектив.
Фейт посмотрела на Бишопа:
– Думаю, когда Кейн вернется, ему не следует оставаться здесь в одиночестве. Вы подождете его?
– Да, хотя мое общество едва ли сделает его менее одиноким, – мрачно ответил Бишоп.
В отличие от некоторых взрослых обитателей приюта, Кэти не плакала, когда Фейт сообщила ей о смерти Дайны. Вместо этого девочка с печальным видом направилась в музыкальную комнату и стала разучивать одну из песен, которые привезла ей Фейт.
– С ней все будет в порядке? – спросила Фейт у Карен.
– Не знаю, – устало ответила директриса. – Девочка не в лучшем состоянии после того, как видела своего ублюдка-папашу гоняющимся с бейсбольной битой за ее матерью. Он преследовал Андреа повсюду, пока его не засадили за решетку, но Кэти насмотрелась достаточно и с тех пор стала тихой и замкнутой. – Карен нахмурилась. – С вами она говорила больше, чем с кем бы то ни было, когда вы приезжали в воскресенье.
Фейт собиралась только сообщить весть о смерти Дайны и сразу же вернуться в квартиру Кейна, так как беспокоилась за него. Но теперь она беспокоилась и за Кэти, поэтому не могла уйти, не убедившись, что с девочкой все в порядке.
– Ну что, Кэти? – Фейт села у рояля рядом с малышкой. – Тебе нравятся новые песни?
Девочка кивнула и серьезно посмотрела на Фейт.
– Спасибо, что вы не забыли привезти ноты.
– Конечно, не забыла. – Поколебавшись, Фейт добавила: – Я подумала, что ты, возможно, хочешь поговорить о Дайне.
– Зачем? Вы ведь сказали, что она умерла.
Кажущиеся бессердечными слова не обманули Фейт – она видела, как дрожит нижняя губа девочки.
– Когда люди умирают, – снова заговорила она, – мы сохраняем их живыми в своей памяти, думая и говоря о них. Я просто хотела тебе это посоветовать. Ты можешь говорить о Дайне с Карен и со мной.
Глядя на клавиатуру, Кэти сыграла первые ноты «Прекрасного мечтателя», потом повернулась к Фейт:
– Могу я попросить у вас одну вещь?
– Конечно, детка.
– Вы можете сейчас поговорить с Дайной? Мысленно – как делали раньше?
Устами младенца…
«Господи, могу ли я поговорить с ней?»
– Нет, – ответила Фейт. – Как раньше – не могу. – Это была правда – теперь ничего нельзя делать, как раньше.
– Я просто спросила, – пробормотала Кэти, едва сдерживая слезы.
– Ты что-то хотела передать Дайне? – догадалась Фейт. – Попросить ее о чем-то?
– Нет. Только…
– Только что?
– Ничего. – Девочка упрямо тряхнула головой. – Я хочу поупражняться.
Маленькое личико стало разочарованным и напряженным. Инстинкт подсказал Фейт, что дальше расспрашивать ее не следует, поэтому она попрощалась с девочкой и вышла.
– Я присмотрю за Кэти, – заверила ее Карен в вестибюле спустя несколько минут. – Возможно, ей просто нужно время. К тому же скоро ее мама вернется из больницы.
– Да, конечно. – Фейт дала ей номер телефона квартиры Кейна. – Позвоните, если… если понадобится моя помощь.
– Разумеется. Постарайтесь не волноваться.
«Это, – подумала Фейт, – куда легче сказать, чем сделать».
– Конечно, эти шакалы подкараулили его у выхода, – свирепо сказал Бишоп, глядя на экран телевизора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78