Турбины работают с полной нагрузкой. — Он побарабанил пальцами по приборной панели. — Когда «Трепанг» засек два эсминца на входе в Корейский пролив?— Почти тридцать пять часов назад, — ответил, заглянув в вахтенный журнал, Барр.— А ведь это они и есть, — задумчиво сказал командир. — Те самые ливийские эсминцы.— Они в трех милях, сэр, — доложил Пейн, — скорость — тридцать один узел. Через шесть минут десять секунд пройдут в четырех тысячах ярдов у нас по левому борту.— Отлично. — Вил подошел к перископам и, напряженно размышляя о чем-то, стукнул в них костяшками пальцев. — Они ведут гидроакустический поиск?— Нет, сэр. У меня только шумы двигателей и корпуса.— Старший помощник, глубина под килем?— Сорок фатомов, сэр.— Стоп машина!Барр передал команду в центральный пост, и все услышали, как перестал вибрировать единственный бронзовый винт лодки. Безмолвная «Огайо» пошла на глубину, уменьшив издаваемые ею шумы до предела.— Дальность?— Три мили, сэр.— Поднять перископ!Вил держал линзы над самой поверхностью воды и внезапно услышал пугающее гудение радарного датчика.— Что там такое? — вскрикнул он.Оператор глянул на вспыхивающий в углу дисплея огонек — знак опасности.— Два береговых радара, сэр. Проводят поиск с большим радиусом действия: ноль-восемь-пять, два-шесть-ноль, три-пять-пять.— Это лоцманская проводка, командир, — сказал Барр.— С мысов?— Точно, командир. С мыса Поворотного, мыса Гамова и острова Русский.— Добро. Поднять перископ.Вил, то наклоняясь, то выпрямляясь, но не отрывая глаз от окуляров, кружился вместе с перископом, пока не увидел все, что ему было надо увидеть. Он даже удовлетворенно крякнул: два серых эсминца находились именно там, где он и предполагал. Они шли полным ходом, разрезая и вспенивая острыми форштевнями волны и оставляя за кормой белые буруны. По две трубы, по четыре орудийных башни, торпедные аппараты… Глубинные бомбы, разложенные на корме ровными рядами, отсюда казались леденцами в шоколадной глазури, фортопы мачт щетинились антеннами. Пятидюймовые орудия были уставлены жерлами в небо, зенитные установки заполняли палубу и надстройки. Доведя увеличение до четырнадцати единиц, Вил потерял оптическое разрешение, но зато сумел разглядеть теперь все в мельчайших подробностях — он видел даже смуглые лица зенитчиков и впередсмотрящих на мостике и фор-марсе. Кое-кто курил, и у всех был скучающий вид.— Опустить перископ!Снова зажужжал мотор, и стальная труба спряталась.— Акустик!— Обороты гребного вала постоянные, сэр, курс прежний! — доложил Пейн.— Отлично. — Подойдя к пульту ГАСа, Вил прижал к уху наушник и одновременно взглянул на дисплей. Гребные винты, не сбавляя оборотов, мчали миноносцы курсом на Владивосток. Он снова удовлетворенно крякнул и вернулся на свое место у перископов. — Ну-ка, мистер Барр, покажите-ка нам «картинку».На мониторе мгновенно возникли силуэты двух миноносцев.— Класса «Джиринг», командир, — сказал Джек Барр. — Глубинные бомбы времен Нельсона, торпедные аппараты, и идут под ливийским флагом. Похоже, это те, кого засек «Трепанг».— Но мы не знаем, что у них лежит в этих аппаратах, — словно про себя, сказал Норман.— Наверняка какие-нибудь допотопные дуры с контактными взрывателями.— Я вижу, Джек, русские и ливийцы пользуются у тебя безграничным доверием, — ядовито ответил командир.— Я лично им верю, как родной теще, — разрядив напряжение, повисшее в тесном ЦП, сказал Ларри Мартин, и все покатились со смеху.— Командир, доложить на базу? — повернулся от монитора Барр.Вил секунду раздумывал.— Нет, сохраняем радиомолчание. Прибережем-ка наш рапорт на их выход из Владивостока. Полагаю, он состоится завтра в первой половине дня. — Он оглядел всех, кто был в отсеке. — Кто хочет держать пари? Ставлю пять долларов.— Раньше четырнадцати не тронутся, — немедленно принял вызов Мартин.— Тринадцать десять, — сказал Пейн.— Четырнадцать тридцать, — ответил Барр.— Так, — распорядился командир. — Каждый спорящий отдает пять долларов и бумажку с собственноручно записанным временем выхода боцману Эшворту. Время появления за входным буем указывать местное. Радарную мачту я завтра поднимать не буду, поэтому все мы в руках нашего акустика. Пеленг буя — три-пять-восемь, дальность — восемь миль. Итак, должен выйти конвой из четырех судов. Свидетель — старший помощник. Впрочем, мы запишем шумы на кассету, и каждый сможет послушать. Ясны условия пари?В руках у всех появились карандаши и лоскутки бумаги. Барр сосчитал присутствующих:— Двадцать два человека. Сто десять долларов.— Я-то знаю, как ими распорядиться, — сказал Мартин. — Я планирую на ваши денежки, джентльмены, совершить во Владивостоке большой загул. Почувствую себя в Золотой Орде.— В орде ли или в борделе? — осведомился Барр.Снова раздался смех. Вил достал из кармана карандаш и бумагу, в раздумье подергал себя за нос.— Слово командира — тринадцать пятьдесят.— Слово командира — тринадцать пятьдесят, — повторил Ларри, записывая на листке бумаги свой собственный вариант. — Проиграете, сэр! Помните, кто-то из великих сказал: «Все пожирает времени река…» А я добавлю: «…и прежде всего — деньги простака».В отсеке снова невысокой волной переплеснулся смех.
— «Огайо» вчера должна была засечь арабские эсминцы, — сказал адмирал Фудзита.— Полагаю, сэр, — ответил Брент, глядя на тонущий в тумане пролив Урага.— По моим расчетам, они к тринадцати выйдут на владивостокский рейд, — адмирал крепко сжал сухонькими пальцами висящий на груди бинокль. — Но лодка молчит?— Молчит, сэр. Коммандер Вил не хочет обнаруживать себя и выйдет на связь не раньше, чем они снимутся с якоря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101