Гордость живет меньше, чем сон летней ночью, могущество будет повержено во прах и станет лишь пылью под ветром».Лейтенант Сайки вскочил и вскинул над головой кулак.— Да! Мы в пыль обратим Каддафи, повергнем его во прах! Банзай!Подполковник Окума и еще несколько офицеров подхватили.Мацухара смерил Сайки холодным взглядом, давая понять, что еще не кончил, и тот сел на место.— Что касается строк, которые сложил я сам… Вот они: Когда умру я,Над могилойПрекрасная птица споет,С нею вместеОбрету я бессмертие. Бренту стало так грустно, что горло перехватило.— Превосходно, Йоси-сан, — похвалил адмирал. — Перед лицом врага вспомните, господа, чему учит нас наша книга «Хага-куре»: «Решившийся не отступить обретает двойную силу». И там же сказано: «Оставь предосторожности, устремляясь на врага. Только отвага важна при встрече с тигром».— Банзай! Да здравствует император! Смерть террористам! — снова разнеслось по рубке.Фудзита установил тишину, дважды хлопнув в ладоши и повернувшись к деревянной пагоде. Все поднялись, и японские офицеры последовали его примеру.— Аматэрасу, Будда и неисчислимый сонм божеств, мы идем в бой за вас и за нашу страну. Дайте нам исполнить наш долг, дайте обагрить клинки наших мечей кровью врага. — В наступившей тишине слышался только ровный гул машин и гудение корабельной вентиляции. — Все свободны, — прежним, непререкаемо властным тоном сказал адмирал, — командиров авиагрупп прошу остаться.Брент был уже у дверей, когда лейтенант Йосиро Такии взял его за локоть и показал туда, где сидел адмирал с Мацухарой, Окумой, Сайки и Исикавой. Старик вытянулся и сказал:— Господин адмирал! Прошу пересадить меня на другую машину. Мы с лейтенантом Россом обнаружили аэродром противника и заслужили право участвовать в налете на него.— Вы ранены, — сказал Фудзита, поднимая на него глаза.— Это пустячный ушиб, господин адмирал.— Свободных торпедоносцев у меня нет, — сказал Окума. — Экипажи распределены по машинам, летали на них, привыкли каждый к своей, знают их… — И саркастически добавил: — Аэродром найти — невелика премудрость.Такии продолжал, словно не слыша его:— Дайте мне D3A, у вас есть три резервных бомбардировщика.— Разве вы справитесь с пикирующим бомбардировщиком? — презрительно осведомился Сайки. — Разве вам под силу летать на такой машине?— Я еще в 38-м сдал экзамен на управление этим типом самолета, и позвольте вам заметить, лейтенант: я забыл о самолетах больше, чем вы о них знаете вообще.В наступившей тишине слышно было, как часто задышал побагровевший Сайки. Но прежде чем он успел ответить, заговорил адмирал:— Хорошо. Чем больше бомбардировщиков, тем лучше, — и, пожевав губами, спросил: — А стрелок у вас есть? — При этом он взглянул на Брента, словно не сомневался в ответе.Брент, почувствовав пальцы Такии на своей ушибленной руке, невольно сморщился от боли.— Но вы тоже ранены и лететь не можете.— Сэр, — ответил Брент, стараясь, чтобы в голосе его звучала бодрая уверенность, которой он не испытывал. — Это всего лишь царапины да один-два кровоподтека.— У него самые зоркие глаза на «Йонаге», — вмешался Такии. — Это он обнаружил аэродром, он первым заметил «Мессершмитты». Он видит все и, он прирожденный воздушный стрелок: ни один патрон не пропадает у него даром. Одной очередью он подбил Ме-109. И когда летали над Средиземным морем, он тоже показал себя отлично. Брент Росс бьет без промаха.Американец, хоть и понимал, что это легкое преувеличение, хранил молчание: скромничать в данном случае было бы неуместно.— Добро, — буркнул адмирал. — Лейтенант Сайки, выделить им самолет. Они заслужили это право.— Есть, господин адмирал! Найдите старшину первой статьи Терухико Йоситоми и передайте, что я приказал выделить вам борт два-четыре-три.Брент, не переставая удивляться тому, что даже перед лицом опасности и общего врага кичливые самураи так щепетильны и обидчивы, радостно улыбнулся, шагая следом за Такии.
На ангарной палубе оглушительно грохотали тележки, гремели инструменты, раздавались команды: под ослепительным светом ламп механики и техники готовили сотню самолетов к бою, заправляли их горючим, проверяли узлы и системы, подвозили и подвешивали бомбы. Там и тут стояли бензозаправщики на железных колесах, перекачивая содержимое своих цистерн в баки на крыльях и фюзеляже. С истребителей дополнительные емкости были уже сняты. Адмирал Фудзита был неисправимым консерватором и никаких новшеств не признавал, требуя, чтобы все «было как всегда», и потому бензин перекачивали вручную, заправщики двигались по проложенным рельсам благодаря дружным усилиям запыхавшихся матросов, а торпеды, каждая из которых весила 1761 фунт, и бомбы весом по 551 фунту укрепляли в замках и подвешивали под крыльями взмокшие от пота оружейники. Брент Росс и лейтенант Йосиро Такии долго блуждали по лабиринту палубы, пока не оказались в самом ее конце, где стояли резервные машины. Пикирующий бомбардировщик с номером «243» стоял последним в последнем ряду. Такии крикнул, подойдя поближе:— Старшина первой статьи Йоситоми, где вы тут?На зов из кабины самолета на крыло выбрался механик в замасленном зеленом комбинезоне. Он спрыгнул на палубу и вытянулся перед офицерами — приземистый, кругленький, седой, с лукаво поблескивающими глазками и веселым выражением лица. «Настоящий гном», подумал Брент.Однако заговорил Йоситоми в скорбно-торжественном тоне:— Прошу принять, господин лейтенант, соболезнования по случаю гибели младшего лейтенанта Мотицуры. Замечательный был штурман.— Боги взяли его к себе, — ответил Такии и кивнул на самолет:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101