– Для подобных сделок есть свои каналы.– Прошу меня простить, великий магистр, но для того, что я… что у меня имеется на продажу, никакие каналы не годятся.Он поспешно добавил:– Я… я – пералог белого пояса из ордена Мисунсай, великий магистр, нанят императорской фамилией в качестве аудитора. Император время от времени пользуется моими услугами, для подтверждения неких измерений, производимых Имперским Сайком…Элеазар из вежливости стерпел эту тираду.– Продолжай.– Не м-могли бы мы… э-э…– Не могли бы мы что?– Не могли бы мы обсудить вопрос оплаты?Ну, естественно. Кастовый лакей. Сутент. Никакого представления о правилах игры. Но джнан, как любят говорить айноны, не требует согласия. Если играет один, играет и другой.Вместо ответа Элеазар принялся рассматривать длинные накрашенные ногти и рассеянно полировать их об одежду. Потом он поднял взгляд, будто поймал посетителя на мелкой неучтивости, и принялся изучать наемника как человек, отягощенный обязанностью решать вопросы жизни и смерти.От сочетания молчания и внимательного разглядывания посетитель мгновенно потерял самообладание.– П-простите м-мне м-мое рвение, великий магистр, – заикаясь, пробормотал Скалатей и рухнул на колени. – Знание и алчность слишком часто пришпоривают друг друга.Хорошо сказано. У этого человека имеется кое-какой ум.– Действительно, пришпоривают, – сказал Элеазар. – Но, возможно, тебе следует предоставить мне решать, кто из них куда поскачет.– Конечно, великий магистр!.. Но…– Никаких «но». Выкладывай.– Конечно, великий магистр, – повторил Скалатей. – Это касается фанимских колдунов-жрецов, кишаурим… У них появилась новая разновидность шпионов.Позабыв о манерах, Элеазар подался вперед.– Говори дальше.– П-простите, великий магистр, – выпалил наемник, – н-но я должен получить плату, прежде чем говорить дальше!Нет, все-таки он дурак. Даже для адептов время всегда оставалось самым дорогим товаром. Скалатею следовало бы это знать. Элеазар вздохнул, потом произнес первое слово. Его глаза и рот вспыхнули фосфоресцирующим светом.– Нет! – завопил Скалатей. – Пожалуйста! Я скажу! Не надо…Элеазар остановился, но недосказанное заклинание продолжало эхом отдаваться в шатре. Тишина, когда она все-таки наступила, показалась абсолютной.– Н-нак-кануне т-того дня, к-когда Священное воинство выступило из Момемна, – начал мисунсай, – меня вызвали в Катакомбы, чтобы я пронаблюдал за допросом шпиона – так они сказали. По-видимому, первый советник императора…– Скеаос?! – воскликнул Элеазар. – Скеаос – шпион?! Мисунсай заколебался, облизал губы.– Не Скеаос… Некто, прикидывающийся им. Или нечто… Элеазар кивнул.– Тебе удалось заинтересовать меня, Скалатей.– При допросе присутствовал сам император. Он громогласно потребовал, чтобы я опроверг выводы Сайка, чтобы я сказал, будто тут замешано колдовство… Первый советник, как вам известно, человек старый, однако же, когда его арестовывали, он убил или покалечил несколько человек из эотской гвардии – как мне сказали, голыми руками. Император… э-э… Разнервничался.– Ну и что же ты увидел, аудитор? Была ли на нем Метка?– Нет. На нем не было ни малейшего отпечатка колдовства. Но когда я сказал об этом императору, тот обвинил меня в сговоре с Сайком. Затем появился адепт Завета. Его привел Икурей Конфас…– Адепт Завета? – перебил Элеазар. – Ты имеешь в виду Друза Ахкеймиона?Скалатей сглотнул.– Вы его знаете? Мы, мисунсаи, давно уже не интересуемся Заветом. Так ваше преосвященство утве…– Ты хотел продать сведения, Скалатей, или купить их?Мисунсаи нервно улыбнулся. – Продать, конечно же.– Тогда рассказывай, что произошло дальше.– Адепт Завета подтвердил мои выводы. Император обвинил его во лжи. Как я уже сказал, император… э… э…– Разнервничался.– Да. Но этот адепт Завета, Ахкеймион, тоже разволновался. Они заспорили…– Заспорили?Это почему-то не удивило Элеазара.– О чем?Мисунсаи покачал головой.– Не помню. Кажется, речь шла о страхе. А потом первый советник заговорил с Ахкеймионом – на языке, которого я никогда прежде не слышал. Он узнал его.– Узнал? Ты уверен?– Абсолютно. Скеаос, чем бы он ни был, узнал Друза Ахкеймиона. А потом он – оно – затряслось. Мы смотрели на него в полном изумлении, а оно вырвало цепи из стены… Освободилось!– Друз Ахкеймион ему помогал?– Нет. Он перепугался точно так же, как и все остальные, если не больше. Началась суматоха, и это существо успело убить не то двоих, не то троих, прежде чем вмешался адепт Сайка и сжег его. Теперь я припоминаю, что он его сжег, невзирая на возражения Ахкеймиона. Вышел из себя.– Ахкеймион хотел вступиться за это существо?– Он даже пытался закрыть первого советника своим телом.– Ты уверен?– Абсолютно. Я никогда этого не забуду, потому что именно тогда лицо первого советника… его лицо… оно… отчистилось.– Отчистилось?– Или развернулось… Оно просто… просто раскрылось, как кулак, но… Я не знаю, как это еще можно описать.– Как кулак?«Этого не может быть! Он лжет!»– Вы мне не верите. Пожалуйста, поверьте, ваше преосвященство! Шпион был копией советника, двойником – без Метки! А это значит, что он – артефакт Псухе. Кишаурим. Это значит, что у них есть шпионы, которых невозможно распознать.По телу Элеазара разлилось оцепенение.«Я подверг мою школу риску».– Но их Искусство слишком грубое…Скалатей как-то странно воодушевился.– И тем не менее другого объяснения я не вижу. Они отыскали способ создавать идеальных шпионов… Подумайте только! Как долго они могли нашептывать все, что захотят, на ухо императору? Императору! Кто знает, сколько…Он умолк – очевидно, осознал, что слишком близко подобрался к сути дела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33