— Верь мне, потому что мне нет смысла тебя обманывать. Впрочем, когда мы вернемся в Клузий, ты можешь попробовать найти тех, кто помнит о Шеу и его жене, и проверить мои слова.
Гвидион пристально смотрел мне в глаза, потом, убедившись, что во мне нет агрессии против его брата, сказал:
— Тело твоего друга лежит за храмом у библиотеки. Иди, простись с ним и похорони его.
Я ответил, еще не желая примириться и пытаясь уколоть своего собеседника:
— Я простился с ним еще тогда, когда узнал, что ты со своими братьями уничтожил мое племя, так что осталось только похоронить.
Гвидион, не отводя от меня своих посветлевших серых глаз, продолжал улыбаться, и я вдруг почувствовал стыд за сказанное мною. Я опустил глаза, подбирал слова примирения. Снаружи донесся нарастающий шум, и потянуло дымом.
— О, Боги! Они сожгут все мои находки! — Гвидион вскочил и бросился наружу.
Выскочив вслед за друидом из храма, я увидел пылающий костер, на котором горел труп Шеу, а топливом ему служили бесценные свитки из найденной Гвидионом библиотеки. Он бросился к костру, но даже не стал пытаться вынимать свои сокровища, уже ничего нельзя было спасти. Пергамент тлел, осыпаясь в меркнущие красные точки.
Что же касается Шеу, то такое погребение меня вполне устраивало. Для нас, волков, не имеет значения, как похоронены наши товарищи, лишь бы их тела не достались на обед стервятникам. Душа Шеу уже давно покинула пылающий на костре труп, и ей на Яблочном Острове было все равно, что делают в этом мире люди со сброшенной ею шелухой.
Неподалеку от костра несколько сенонов дружно пытались раскопать что-то. Увидев Гвидиона и меня, они замахали руками, подзывая нас к себе.
— Смотри, мой господин, — сказал один из них Гвидиону, — похоже, мы нашли их тайное хранилище сокровищ. Видишь, здесь землю недавно копали. Вот куда они подевали все барахло из храма.
В это время два здоровяка дружно орудовали лопатами, комья земли летели во все стороны, и нам пришлось отойти, чтобы не быть засыпанными грязью и песком.
Слухи о найденном тайнике распространялись с невероятной скоростью, и вот уже весь двор наполнился людьми. Харт с одним из поэннинцев перелез через разрушенный забор и старался продвинуться поближе. Наконец пронесся возглас радости. Земля перестала лететь, Гвидион, нетерпеливо расталкивая остальных, пробрался вперед. Я полез за ним.
В раскопанной яме виднелись деревянные ступеньки, ведущие вниз, в темноту, откуда ударил в нос сырой запах. Харт и Убракий уже лезли вниз под улюлюканье Гера.
— Не пускайте туда Харта! — орал Гер. — Где Рыбий Хвост, там только девки и никакого золота!
Но сам Гер остался наверху, а вслед за Хартом полез Гвидион. Я, вцепившись в его плащ, удержал его наверху и, отпихнув, начал спускаться вниз.
— Я вижу в темноте, в отличие от магов! — крикнул я в ответ на возмущенную реплику Гвидиона.
Не успев еще спуститься на последнюю ступеньку, я увидел возвращающихся друзей. Убракий с ухмылкой на лице шел впереди, а за ним, спотыкаясь, шел растерянный Харт, неся на руках чье-то тело. То, что это молодая женщина, я почуял сразу. Она была без сознания. Когда Харт поднялся наверх, сеноны и поэннинцы разразились хохотом и ругательствами.
— Больше там ничего нет, — виновато произнес Харт, опуская девушку на землю.
Несколько сенонов, смастерив факелы, ринулись вниз. Девушку окатили водой из какой-то лужи. Она щурилась на свет, растирая грязное лицо руками. После того, как из ямы выбрались искатели сокровищ и подтвердили, что тайник пуст. Половина сенонов разочарованно разбрелась на поиски сокровищ, а остальные, наоборот, воодушевившись любопытной находкой, сгрудились вокруг очнувшейся девушки. Пожалуй, это была самая красивая римлянка из всех, кого мне удалось повидать. Она испуганно озиралась, часто моргала и морщилась от света. Гвидион и Харт склонились над ней, о чем-то расспрашивая.
«Странный народ населяет этот город, — подумал я, — зарывает таких красавиц живьем в землю. Пожалуй, мы, при всей своей отсталости, по сравнению с римлянами куда более рациональны». В чем я вскоре убедился по душераздирающим воплям девушки. К общему гомону присоединился каркающий хохот Бренна.
Я вдруг почувствовал себя ужасно одиноким и усталым, неизвестно зачем заброшенным в этот самый странный город на свете. Огромный и чужой Рим, в домах которого торжественно восседают на тропах старики, по земле вместо тумана стелется песчаная вьюга. Что мне Рим с его сокровищами и красотами, что мне черноглазые римлянки? Золото, как и прочие металлы, меня не интересует, земель, домов и рабов мне не нужно, женщины только усугубляют мою боль. Что я делаю здесь? Ответ был прост. Я повинуюсь Бренну и иду туда, куда он приказывает.
В это время внимание мужчин было отвлечено на более достойные вещи, чем грязная девушка. В просторном храмовом дворе искатели сокровищ все же умудрились найти другие хранилища. И поскольку Харта больше и близко не подпустили к тайникам, то в них обнаружили огромные глиняные кувшины, доверху наполненные золотом. Я вернулся в Храм. Гвидион разжигал там очаг, на котором собирался что-то готовить. Я присел рядом.
— А, Блейдд, ты чего такой хмурый?
Я не успел ответить, Гвидион продолжал:
— Представляешь, у них такая казнь. Они закопали ее живьем за то, что она нарушила обет целомудрия. Вот дикари, а? Она жрица этого храма.
Я видел, что Гвидиону не по себе. Он сооружал над огнем вертел для жарки мяса, но нервничал, и у него ничего не получалось. Я взял у него из рук ветки и нож и занялся готовкой сам. Я думал, что Гвидион расстроен гибелью библиотеки, поэтому ничего не спрашивал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148