Поднялся ужасный галдеж. Крики «Домой! Домой!» перемешивались с воплями «Проклятые антильцы!» и уж совсем нецензурной бранью в адрес упрямого города. Никто не хотел рисковать богатой добычей, вступая в новый бой с приближающейся армией. А уж о громыхающих богах Атласа и говорить не приходится. Бренн продолжал свою высокопарную речь, которая время от времени прерывалась раскатами подземного грохота, от чего на лицах Кельтов появлялись гримасы ужаса. Теперь уже вся поэннинская армия дружно вопила: «Домой! Домой!»
Гвидион ушел, а альбинос и его усатый брат остались отдавать приказания командирам отрядов. Наутро войска должны были отправиться на север в горы к Мглистым Камням, которые Гвидион называл Великим Путем.
Меня поразила способность альбиноса переиначивать в глазах армии свои промахи. По его словам выходило, что не он своим неумелым расчетом привел армию к неудачному завершению похода, а, наоборот, их хитрый и умный вождь сумел обвести вокруг пальца даже богов, выудив у них богатую добычу. Все вокруг засуетились, забегали. Бренн, поманив меня пальцем, сказал:
— А тебя, волк, хочет видеть мой брат.
Я поплелся к костру, у которого сидел одинокий Гвидион. Он неотрывно смотрел в пламя и, казалось, не замечал ничего вокруг. Но когда я подошел, он жестом указал мне на место возле себя.
— Я вижу, ты уже поправляешься. Как нога?
— Отлично! — соврал я.
— Это хорошо, — произнес Гвидион, не поднимая на меня взгляда, — завтра тебе надо будет пройти по Великому Пути.
Подошли два его брата, уселись вокруг костра. Гвидион взял меня за плечи и, развернув к ним, сказал:
— Позвольте вам представить: Блейдд, волколак, бывший разведчик Эринирского короля, мой отважный спаситель и телохранитель нашей ненаглядной Мораны.
Альбинос произнес, растягивая слова:
— Ну, так давай перережем горло эринирскому разведчику.
Гвидион улыбнулся:
— Нет, нет, Бренн, он недосягаем для тебя, Я не такая уж неблагодарная тварь, чтобы отдать тебе на растерзание того, кто рисковал ради меня жизнью. Прошлое забыто, — Гвидион развернул меня к себе и заглянул мне в глаза, — не так ли, Блейдд?
Что я мог сказать ему? Что я помню, как мерцали звезды в глазах Светлого короля Эохайда? Что мое племя воевало с Поэннином? Что проклятый альбинос не понравился мне с первого взгляда, и я просто мечтаю вонзить в его горло клыки? Я не успел ответить, Гвидион встряхнул меня за плечи и примирительно произнес:
— Ну, ну, Блейдд. Прошлого не вернуть, жизнь идет дальше, теперь ты на нашей стороне, так же, как Морана, — и улыбнулся мне своей ослепительной, умиротворяющей улыбкой, от которой, казалось, осветилось вечернее небо.
— Конечно, Гвидион, я на вашей стороне, — ответил я, совершенно искренне, чувствуя, как запутывается мое сознание в посветлевших глазах друида, даже не заметив, что предал своего короля и свою погибшую стаю.
— Ну, вот и отлично, — сказал Гвидион, — теперь ты один из нас. Вернешься с нами в Поэннин и будешь служить в нашей армии. Кстати, у нас служит много оборотней, и ты наверняка найдешь себе друзей.
— Почему ты назвал его телохранителем Мораны? — недовольно пробурчал Бренн.
— Он отдал Моране свою волю, Бренн. Ты же не будешь спорить, что лучшего телохранителя, чем волколак, который отдал ей Гвир, нам никогда не сыскать, — улыбаясь, ответил Гвидион.
— Это надо отметить! — воскликнул третий брат, сидевший до этого молча, и приложился к кожаному бурдюку. — Давай, Гвидион, выпьем в этой отличной компании оборотней а то у меня пересохнет горло от ваших разговоров.
— У тебя, Рикк, горло никогда не пересохнет, — пробурчал Бренн, отнимал у Рикка бурдюк с вином.
Когда окончательно стемнело и братья ушли спать под полосатый навес, я направился к палатке, в которой очнулся. Но она уже была свернута, поэннинцы спали на земле под открытым небом, завернувшись в одеяла.
Я побродил среди спящих или укладывающихся воинов в поисках волколаков и вскоре набрел на одного из них, устроившегося неподалеку от палатки Поэннинского вождя. Получив разрешение разместиться возле него, я улегся на землю. Одеяла для меня не нашлось, но в такой жаркой стране, как Антилла, в этом не было особой необходимости.
Мы познакомились с волком, его звали Гресс. Я видел на его лбу бледно-голубые, почти выцветшие отпечатки чьих-то пальцев. Гвир снят с него, но когда-то воля Гресса принадлежала не ему. У нас, волков, не принято расспрашивать друг друга о былом. И так понятно, что если волк состоит у кого-то на службе, то в прошлом у него предательство, горе, потери.
— Много в армии волков? — спросил я.
— Есть, — неопределенно ответил Гресс.
Мы немного поболтали, но Гресс был не слишком разговорчив и быстро заснул.
Когда я проснулся, поднималось хмурое утро. Все уже были на ногах, звон оружия мешался с общим гомоном. Мой новый знакомый сидел подле меня, поглощая свой завтрак. Рядом со мной на земле лежал кусок сырого мяса. Гресс кивнул на него:
— Ешь, это тебе. Если будешь спать по утрам, останешься без завтрака.
Я поблагодарил его. Действительно, кругом все уже поели, костры потушили, и мне негде было бы получить свою порцию. Мимо нас провели колонну антильцев со связанными руками.
— Как много пленных, — сказал я.
Гресс посмотрел на меня, прищурив глаза, и процедил:
— Их было гораздо больше, но вождю надо было развлекаться.
И, предупредив мой вопрос. Гресс поднялся на ноги и закинул за плечи котомку с пожитками. Он был уже полностью собран, и я с удивлением увидел у него за спиной меч.
— Ты пользуешься железным оружием? — спросил я его.
— Как все, — безразлично ответил Гресс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148