Вдруг он услышал возгласы и
громкие крики и понял, что кто-то выпустил рабов из загонов - тех, кому
нечего было терять; они хватались за первое попавшееся оружие, но находили
только смерть в своем стремлении отомстить. Джабал, увидев широко
раскрытые побелевшие глаза и кровожадные рты и нового евнуха из дворца
Кадакитиса, вытанцовывающего впереди этой банды, бросился бежать. Ключ от
ошейника евнуха был в его одежде - он вспомнил, что оставил ее там на
кровати, куда тот вполне мог дотянуться.
Он бежал, подгоняемый волнами охватившего его ужаса, в пустоте, куда
с трудом проникали другие звуки, в этой пустоте дыхание отдавалось
громоподобно и раздражающе резко, а сердце громко стучало в ушах. Он
бежал, оборачиваясь назад, через плечо, и ему показалось, как какой-то
призрак, одетый в леопардовую шкуру, с тугим луком в руке соскользнул со
стены сторожевой башни. Он бежал до тех пор, пока не достиг конюшни и не
споткнулся о мертвого голубого дьявола, и тут он услышал все, что до этого
было безгласно - какофония скрежета мечей, грохота доспехов, глухого стука
падающих тел и топота ног бегущих людей; шепот стрел, пролетающих через
темную ночь и несущих смерть; звон копий, ударяющихся о шлемы или щиты и
внезапно вспыхивающих огненным светом.
О_г_о_н_ь_? Позади Джабала пламя лизало окна конюшни, и лошади ржали,
обезумев, в предчувствии смерти.
Жар был опаляющим. Он вытащил меч и повернулся, приняв решение
встретить врага лицом, как он привык это делать. К нему приближались
шумные ряды воинов и он должен был убивать, чтобы жить, и жить, чтобы
потом опять убивать с еще большим удовольствием.
Это было для него, как песня, он должен сделать это немедленно,
насладиться радостью борьбы. Когда толпа освобожденных рабов приблизилась
с криками, он узнал евнуха Принца и потянулся, чтобы вырвать копье из руки
мертвого дьявола.
Он схватил его левой рукой как раз в тот момент, когда человек в
леопардовой шкуре и в латах с десятком наемников появился меж ним и
рабами, пытаясь отрезать ему путь к последнему убежищу - лестнице, ведущей
на западную стену.
Казалось, что пламя позади него разгорелось еще жарче, и он с
радостью подумал, что правильно сделал, когда решил не задерживаться,
чтобы надеть латы. Он метнул копье, и оно попало прямо в живот евнуха.
Человек в леопардовой шкуре один бросился вперед, трижды показав
мечом налево.
Неужели это Темпус, скрывающийся под боевыми доспехами? Джабал поднял
свой меч над головой в знак приветствия и двинулся туда, куда показывал
ему противник. Командир в леопардовой шкуре сказал что-то через плечо
стоящим за ним воинам, и трое из них собрались вокруг поверженного евнуха.
Затем один из лучников приблизился к командиру и дотронулся до его
леопардовой шкуры, после чего направил стрелу на Джабала, а командир
вложил в ножны меч и присоединился к маленькой группке, собравшейся вокруг
евнуха.
Где-то переломилось копье. Джабал услышал треск ломаемого дерева и
увидел, что это его копье. Затем быстро просвистели одна за другой стрелы
и впились в оба его колена. После этого он уже ничего не ощущал, кроме
сокрушительной боли.

8
Темпус встал на колени перед Абарсисом, истекающим кровью, вместе с
которой прямо на землю вытекала и его жизнь. "Свет мне", - резко сказал
Темпус. Стащив шлем, он склонился над Абарсисом, и его щека коснулась
гладкого живота, в котором зияла рана. Весь бронзовый наконечник копья
вместе с крючками вошел в него. Над ребром торчал обломок копья,
подергиваясь в такт дыханию. Принесли факел, при лучшем освещении Темпус
увидел, что удалять наконечник копья бессмысленно. Другой конец его
выступал из спины, последние капли жизни покидали юношу вместе с кровью.
Следуя старинному обычаю, Темпус дотронулся губами до раны и высосав
немного крови, проглотил ее. Затем он поднял голову и кивнул в сторону
воинов, которые молча стояли в ожидании, опустив еще не остывшие мечи.
Лица их были печальны.
- Принесите ему немного воды, но не вина. И дайте ему глотнуть
немного воздуха.
Они отступили назад, и когда глава Священного Союза, поддерживающий
Абарсиса, опустил его на землю, раненый застонал, закашлялся, тело его
содрогнулось, а рука судорожно схватилась за копье.
- Отдохни немного, Пасынок. Твое желание исполнилось. Ты будешь той
самой жертвой, которую я приношу богу. - Он прикрыл плащом наготу юноши,
снимая его руку со сломанного копья, и сжал ее в своей ладони.
Серо-голубые глаза Абарсиса открылись, осветив бледное от боли лицо.
- Я не боюсь, потому что за мной стоишь ты и бог.
Темпус подсунул руку под голову Абарсиса, приподнял его и уложил у
себя на коленях.
- Помолчи.
- Скоро, скоро, - произнесли бледнеющие губы. - Я старался делать
так, чтобы тебе было хорошо. Скажи мне... что ты доволен. О, Риддлер, как
я люблю тебя, Я иду к моему богу, восхваляя тебя. Когда я встречу отца, я
скажу ему, что... я... сражался рядом с тобой.
- Возьми с собой еще и это, Пасынок, - прошептал Темпус, наклонился и
легко поцеловал его в губы. И душа Абарсиса отлетела с его последним
вздохом, как только их губы соприкоснулись.
Теперь Гансу без труда удалось получить заколки, как и обещал ему
Пасынок, Темпус сломил сопротивление ястребиных масок. Кроме того,
приглашение молодого наемника прийти и убедиться в их победе над Джабалом
застряло в его голове очень крепко, и для того, чтобы избавиться от этих
мыслей, он все-таки пришел взглянуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88