— Я мало что видел, — ответил тот. — Там были тарн и зверь. Потом я услышал женский крик и, держа наготове лук, направил свой плот туда, откуда донесся крик. И тут услышал еще один. Совсем низко над тростником пролетел тарн, на спине которого, скорчившись, сидел зверь. Я нашел ее плот, а рядом плавал шест. И все вокруг было в крови. Там же валялся браслет.— А тело? — спросил я.— О нем позаботились тарларионы, — ответил рэнсовод.Я кивнул.Меня интересовало, сделал ли это зверь, побуждаемый голодом. Существа из дома Кернуса питались человеческим мясом. Вне всякого сомнения, для них это то же самое, что для нас оленина.Может быть, даже и лучше, что тело не найдено. Оно наверняка изуродовано до неузнаваемости и наполовину съедено, хорошо, что останки достались тарларионам.— А почему ты не убил зверя или тарна? — поинтересовался я.Это возможно, если у тебя в руках большой лук.— Мне не представилось такой возможности, — ответил рэнсовод.— В какую сторону направился тарн? — спросил я.— На северо-запад, — сказал рэнсовод.Я был уверен, что тарн полетит вдоль берега. Невероятно трудно, может быть, даже невозможно заставить тарна лететь в сторону, противоположную суше. Это противоречит их инстинктам. Во время событий двадцать пятого се'кара мы использовали тарнов на море, но держали их в трюмах грузовых кораблей до тех пор, пока земля не исчезала из виду. Интересно, что когда, мы их выпустили, они не доставили нам никаких хлопот. И вели себя просто идеально.— Что тебе известно об этом деле? — спросил я Самоса.— Только то, что мне рассказали, — отозвался Самос.— Опиши зверя, — попросил я рэнсовода.— Я не очень хорошо его рассмотрел, — ответил тот.— Это не может быть никто, кроме курии, — заметил Самос.— Курии? — спросил я.— Это исковерканное на горианский манер имя, которым они называют сами себя, — пояснил Самос.— В Торвальдсленде, — вставил Тэб, — это слово означает «зверь».— Интересно, — проговорил я.Если Самос прав в том, что «курия» — исковерканное имя, которым эти животные называют себя, и что это слово используется в Торвальдсленде для обозначения понятия «зверь», тогда маловероятно, что их никогда не видели в Торвальдсленде, по крайней мере, в каких-нибудь отдаленных районах.Тарн полетел на северо-запад. Можно предположить, что он будет следовать вдоль северного побережья, может быть, над лесом, в сторону недоступного Торвальдсленда.— Так ты считаешь, Самос, — спросил я, — что зверь убил, чтобы утолить голод?— Говори, — приказал Самос рэнсоводу.— Зверя, — заговорил рэнсовод, — дважды видели на заброшенных, гниющих островах.— Он кормился там? — спросил я.— Только в тех топях, — ответил рэнсовод.— Значит, зверь напал только однажды? — уточнил я.— Да, — подтвердил рэнсовод.— Самос? — снова спросил я.— Складывается впечатление, что удар был нанесен совершенно сознательно, — ответил Самос. — Кто еще в топях носит на запястье золотой браслет?— Но почему? — резко выкрикнул я. — Почему?Самос пристально посмотрел на меня.— Значит, мирские дела, — хмуро заметил он, — все-таки еще тебя заботят.— Он же болен! — вскричала Лума. — Ты говоришь странно! Он же ничего не может сделать. Уходи!Я опустил голову.И почувствовал, как сжались мои кулаки. Меня вдруг охватило отчаянное возбуждение.— Принесите мне кубок, — приказал я. Мгновенно появился кубок из массивного золота. Я взял его левой рукой. И медленно раздавил. А потом отбросил в сторону. В страхе мои домочадцы отступили назад.— Я ухожу, — заявил Самос. — У меня есть кое-какие дела на Севере. Я позабочусь о том, чтобы отомстить.— Нет, Самос, — возразил я. — Я пойду сам!Послышались удивленные восклицания.— Вы не можете идти, — прошептала Лума.— Телима когда-то была моей женщиной, — твердо сказал я. — И отомстить за нее должен я.— Но вы же больны! Не можете ходить! — вскричала Лума.— Над моей постелью висят два меча, — сказал я Турноку. — Один обычный, с потертой рукоятью; другой — роскошный, инкрустированный самоцветами.— Я знаю, — прошептал Турнок.— Принеси клинок из Порт-Кара, тот, что инкрустирован самоцветами.Турнок выскочил из зала.— Я выпью паги, — потребовал я. — И принесите мне мяса боска.Генриус и Клинтус последовали за Турноком. Он принес мне меч. Великолепный клинок. Я сражался с ним в руках двадцать пятого се'кара. Вдоль клинка шла изящная гравировка, рукоять изукрашена драгоценными камнями.Я взял кубок, наполненный огненной пагой. Я не пил пагу с тех пор, как вернулся из северных лесов.— Та-Сардар-Гор, — сказал я, плеснув, как положено, на стол. А потом поднялся на ноги.— Он стоит! — вскричала Лума. — Он стоит!Я закинул голову назад и залпом выпил пагу. Принесли мясо, красное и горячее, я впился в него зубами, так что сок потек по подбородку.Горячая кровь и вино наполнили мое тело силой. Я почувствовал жар и вкус мяса.Отбросил в сторону золотой кубок. Доел обжигающее мясо.Надел на левое плечо ремень ножен.— Оседлай тарна, — приказал я Турноку.— Есть, капитан, — прошептал он.Я стоял перед капитанским креслом.— Еще паги, — спокойно сказал я, и мне принесли сосуд с напитком. — Я пью за кровь зверя.А затем я осушил кубок и отшвырнул его в сторону.С диким воплем я ударил по столу ребром ладони и расколотил одну из досок. Потом отбросил одеяла и само кресло.— Не ходи, — проговорил Самос. — Возможно, они специально хотят заманить тебя в ловушку.— Конечно, хотят, — улыбнулся я ему. — Для тех, с кем мы имеем дело, Телима не имеет никакого значения. — Я внимательно на него посмотрел. — Они хотят захватить меня. И получат возможность это сделать.— Не ходи, — настаивал на своем Самос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109