Брусчатка на
проезжей части и плиты тротуара блистали девственной чистотой - ни
целлофановых пакетов, ни картонных стаканов, ни прочего городского мусора.
Город выглядел чистым, но не стерильным, - ощущения безжизненности не было.
В некоторых окнах горел свет, сквозь задернутые занавески просвечивали
силуэты людей - безлюдье на улицах казалось удивительным. Заинтригованный
Франц остановился под растворенным окном на первом этаже и стал слушать
доносившуюся оттуда тихую струнную музыку. "А ну, не трогай мою юбку!" -
сварливо произнес женский голос над самым его ухом. "Да кому ты нужна!" -
презрительно отвечал мужской бас, и Франц торопливо зашагал дальше.
Магазинов было немного - большей частью антикварные и букинистические
лавки. Франц видел два-три супермаркета (в обоих случаях помещавшихся в
отдельно стоявших современных зданиях). А вот чего он не видал совсем - так
это бензозаправочных станций, да и выхлопных газов в воздухе не
чувствовалось. И сразу стало ясно, отчего улицы кажутся такими просторными:
нигде не было видно припаркованных автомобилей.
Франц прошел по Генеральному проспекту километров пять, прежде чем
заметил, что облик города стал меняться. Сперва он увидел островерхий
католический собор, через несколько домов стояла лютеранская кирха, напротив
располагалась еще одна католическая церковь. Дальше - больше: жилые дома
исчезли совсем, и по обеим сторонам дороги стена к стене стояли всевозможные
религиозные заведения: красочные христианские церкви всех разновидностей,
мечети с тонкими минаретами, грузные буддистские храмы, синагоги с узорами
на фронтонах ... Окна были темны, ворота, ведущие во дворы, - заперты.
Генеральный проспект, кстати, именовался теперь Улицей 174 Церквей.
Религиозные заведения кончились так же внезапно, как и начались, и
Улица 174 Церквей стала именоваться Парковой аллеей. Франц шагал по дорожке,
отделенной от проезжей части широким газоном; справа вплотную подступал
парк. Асфальтированные тропинки пронизывали его во всех направлениях, там и
сям виднелись теннисные корты. Метрах в ста от основной дороги скозь
негустые деревья просвечивала блестящая гладь озера. Фонари, разбросанные
негусто и раньше, теперь исчезли совсем; бело-молочная луна неподвижно плыла
над темными деревьями. Звезды на небе складывались в привычные созвездия
северного полушария, высота Полярной Звезды соответствовала средним широтам
... Не понимая, как трактовать свои открытия, Франц оставил географические
вопросы до лучших времен и ускорил шаг: впереди, метров через четыреста,
снова виднелись огни и дома.
За парком город осовременился до неузнаваемости - свободно
разбросанные здания резали глаз пронзительными красками и колкими
модерновыми очертаниями. Франц подошел к первому попавшемуся дому, чтобы
посмотреть, как называется здесь многоликий Генеральный проспект. Табличка
на стене гласила: "Авеню 8.5", табличка у входа - "Общежитие 21/17/1".
Франц не верил своим глазам.
Ни сейчас, ни потом он так и не понял, что это было - случайное ли
стечение обстоятельств, полная предсказуемость индивидуума плюс точный
расчет хозяев Лабиринта, или же просто волшебство. Неверной рукой открыв
входную дверь, он вошел в вестибюль: прямо перед ним находилась конторка, на
которой горела лампа в темно-зеленом абажуре. Позади конторки, сидя на
высоком стуле и уронив лицо на лежавшие на конторке руки, спала женщина
(Франц видел только ее темные волосы, разделенные аккуратным прямым
пробором). Он подошел к ней и тронул за плечо - женщина резко подняла
голову.
Это была Лора.
Бессмысленные видения последних часов пестрой каруселью завертелись
вокруг его головы, и он почувствовал, что падает назад. На лице женщины
появилось испуганное выражение, она вскрикнула - голос был не Лорин!
Но поздно - и за мгновение до того, как все вокруг поглотила темнота, Франц
услышал жесткий стук от соприкосновения собственного затылка и каменного
пола.
3. Таня: Знакомство
Он очнулся (проснулся?), на узкой односпальной кровати в незнакомой
комнате. Голова была абсолютно ясной, шишки на затылке практически не
чувствовалось (вспомнив об обмороке, Франц поежился от стыда). Лежавшие
рядом с подушкой часы показывали ровно полночь, откуда следовало, что
проспал он около двадцати часов. Почти полная луна светила в приоткрытое
окно.
Мебели в комнате было немного: четыре стула, стол и шкаф темного
полированного дерева, телевизор в углу, возле кровати - низкая неудобная
тумбочка с телефоном и телефонной книгой; все вместе - нечто, вроде
недорогого гостиничного номера. Ступая босиком по покрытому ковром полу,
Франц отворил дверцу шкафа и обнаружил свою одежду - белье и рубашка
выстираны и выглажены, ботинки почищены (что бы это значило?). В номере
имелась также ванная-туалет, полностью снаряженная: два полотенца, мыло,
зубная паста, запечатанная зубная щетка, бритва с набором кассет и даже
расческа. Комната находилось на втором этаже - из окна виднелся давешний
парк. Несмотря на снедавшее его нетерпение, Франц заставил себя побриться и
принял для взбодрения холодный душ. Когда он выключил воду, то по контрасту
понял, что вокруг царит полная и абсолютная тишина.
Обследовав дверной замок и убедившись, что тот не защелкнется
безвозвратно (ключа нигде видно не было), Франц вышел из комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93