Он постучал в дверь. Мэри открыла и сразу отступила в сторону, чтобы Ру мог войти.
Карли сменила черное траурное одеяние на отделанное кружевами яркое голубое платье, смахивающее на праздничное. Увидев на столе ужин, Ру удивился, но внезапно почувствовал, что отчаянно голоден.
Ели они почти в полном молчании.
— Вы кажетесь таким далеким, — сказала наконец Карли.
Ру покраснел.
— Я так переполнен гневом, вызванным убийством вашего отца, что даже не подумал о том, что чувствуете вы, — сказал он. Перегнувшись через стол, он взял ее за руку. — Простите.
Она легонько сжала его пальцы.
— Не нужно. Я понимаю.
После ужина они перешли в гостиную, а Мэри принялась убирать со стола. Карли предложила Ру бренди — значительно более высокого качества, чем то, каким его когда-либо угощал Гриндаль. Охваченный странным чувством, он произнес: «Гельмут», поднял в знак приветствия кубок и в один глоток его осушил.
— Я все время представляю себе, что вот сейчас он войдет в эту дверь, — сказала Карли.
— Понимаю, — кивнул Ру, взглянув на дверь. Он чувствовал то же самое.
— Что мне делать? — неожиданно спросила Карли.
— Что вы имеете в виду? — удивился Ру.
— Когда отца не стало… — Внезапно из глаз у нее полились слезы. Ру обнял ее за плечи, а она рыдала, уткнувшись ему в грудь.
— Я дал слово вашему отцу заботиться о вас, — сказал Ру наконец.
— Я понимаю, что вами движут добрые побуждения, но не надо говорить ничего, о чем бы вы позже могли пожалеть.
— Не понимаю, — сказал Ру.
Карли заставила себя успокоиться.
— Я знаю, что отец собирался нас поженить, Руперт, — сказала она. — Из всех, кто просил его помощи, вы были первым, кто ему понравился. Но я знаю и то, что он очень переживал по поводу нашей… женитьбы. Он никогда не говорил со мной об этом, но я видела, что он надеется, что через какое-то время мы сами решим… пожениться. Но теперь все зависит от вас. И вы не должны считать, что… чем-то обязаны.
Ру показалось, что комната накренилась. Он не знал, что тому причиной: бренди, бессонница, гнев или разговор с этой странной девушкой.
— Карли, — медленно произнес он. — Я знаю о планах, что имел ваш отец относительно нас. — Он опустил глаза. — И по правде говоря, впервые придя сюда, я был готов ухаживать за вами, но не думал тогда о ваших чувствах. — Он сделал короткую паузу и продолжал:
— Не знаю, смогу ли я объяснить это, но я начал… ценить вас. Я обнаружил, что… наслаждаюсь временем, которое мы проводим вместе. Я чувствую определенные обязательства перед вашим отцом, но мое чувство к вам
— нечто гораздо большее.
Карли пристально посмотрела на него.
— Не лгите мне, Руперт, — сказала она.
Он обнял ее за талию.
— Я не стал бы вам лгать. Вы мне дороги. Позвольте мне доказать вам это.
Карли посмотрела ему прямо в глаза и взяла его за руку.
— Идемте со мной.
Она привела его наверх, в свою комнату, и заперла дверь. Положив руку ему на грудь, она подтолкнула его к кровати, заставив сесть. Быстро расстегнув пуговицы, она уронила платье на пол, затем распустила на плечах завязки сорочки и осталась перед ним обнаженная в свете единственной свечи, горевшей на ночном столике.
У нее была юная, крепкая грудь, но даже ни намека на талию. И в ее лице не было ничего, что мужчина мог бы назвать красивым, если не считать сияющих глаз.
— Вот какая я, — сказала она дрожащим голосом. — Я некрасивая. И толстая. И теперь у меня нет богатого отца. Разве кто-то может меня полюбить?
Ру встал и, чувствуя, что на глаза у него наворачиваются слезы, обнял ее.
— Никто еще не обвинял меня в том, что я кому-то понравился. Я привык, что меня обзывают «крысиной мордой» или даже похуже. — По его щеке прокатилась слеза. — Внешность — это еще не все.
— Перестань, — сказала она и положила голову ему на грудь.
Потом она уснула в его объятиях, а Ру не спал и смотрел в темноту. Они любили друг друга неуклюже, но страстно, хотя эта страсть была несвободной. Карли была слишком неопытна, а Ру приходилось заставлять себя быть более бережным, чем он привык.
Он помнил, что в какое-то мгновение обещал жениться на ней, и понимал, что, когда время траура закончится, ему придется сдержать свое слово. Но сейчас мысли Ру вернулись к планам, которые разработали они с Дунканом и Луи. Ибо единственной вещью, о которой он не сказал Карли, было то, что ее отец прошептал ему перед смертью.
Это было имя. Джекоби.
ГЛАВА 10. ПЛАНЫ
Ру поднял руку.
— Я хотел бы обсудить с вами три вещи, — сказал он. Карли разрешила ему пригласить в дом Дункана и Луи. Она даже ухитрилась не обидеться, когда он попросил оставить их одних.
Луи взглянул на Дункана. Тот пожал плечами, как бы говоря, что не знает, в чем дело.
— Мы собрались не на складе, а здесь, потому что я хотел быть уверен, что нас никто не подслушает.
— Ты подозреваешь наших работников? — спросил Луи.
Ру покачал головой:
— Нет, но чем меньше людей будет знать о наших планах, тем меньше опасность, что враги нас опередят.
— Враги? — сказал Дункан. — С кем мы воюем теперь?
Ру понизил голос почти до шепота:
— Гельмута убил мерзавец по имени Тим Джекоби.
— Джекоби? — переспросил Луи.
Дункан кивнул:
— Сын торговца Фредерика Джекоби. «Джекоби и Сыновья».
— Я о них не слышал, — заметил Луи.
— Проведешь в Крондоре еще несколько месяцев, занимаясь грузовыми перевозками, и узнаешь, — сказал Ру. — Это не главный наш конкурент, но серьезный. — Он откинулся назад, и лицо его помрачнело. — Гельмут сказал мне, что его фургон ограбили братья Джекоби.
— Может, обратиться в Городскую стражу? — спросил Луи.
— С чем? — всплеснул руками Дункан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136