Он выудил из кошелька три блестящие золотые монеты и протянул их на ладони рыбаку. Тот посмотрел на них так, словно не верил своим глазам, и опустил ведро с рыбой.
– Юноша, – медленно произнес он, – я человек старый, но ежели ты надо мной издеваешься, то я задам тебе хорошую взбучку. Клянусь тебе в этом владыкой благим и премудрым.
– Я не издеваюсь, – ответил Фостий. – У тебя в лодке остались гамаки, лески и сети?
– Гамак только один – потому что в море я хожу один, – ответил рыбак, – но есть пара одеял, так что второй сможет спать в лодке. А снасть вся на месте.
Пойди проверь сам, пока не купил, – не хочу, чтобы ты говорил, будто я тебя надул, хотя ты наверняка понимаешь, что сам себя надуваешь. В бочонке пресная вода – я набирал ее вчера. Так что если ты хочешь плыть долго, не приставая к берегу, то у тебя все есть.
– Неважно, чего я хочу. – Чем меньше Фостий расскажет рыбаку, тем лучше.
Он прошел по пирсу и заглянул в лодку. На корме лежали аккуратно свернутые сети; на колышки, вбитые в стенку крошечной каютки позади мачты, были намотаны лески с крючками. На палубе лежали два длинных весла. Фостий кивнул и отдал рыбаку золотые. – Лодку ты держишь в порядке.
– А кто о ней станет заботиться, кроме меня? – отозвался рыбак.
Фостий помог Оливрии спуститься в лодку, затем залез сам и установил весла в уключины.
– Будь добр, отвяжи конец, – крикнул он рыбаку. Старик все еще рассматривал золотые монеты и слегка вздрогнул, услышав голос Фостия, но выполнил его просьбу. Лодка медленно удалилась от причала. Ее прежний владелец, казалось, был рад увидеть ее в последний раз. Подхватив ведра, он зашагал в город, даже не обернувшись.
Удалившись от причала на достаточное расстояние, Фостий опустил парус, привязанный к поперечной мачте. Как и у большинства видесских судов, то был простой квадратный лоскут, не очень-то пригодный для плавания против ветра, но вполне подходящий, если ветер попутный. Ветер сейчас дул с запада, а Фостий хотел плыть на восток. Так что, пока ветер не переменится, проблем не возникнет. Он повернулся к Оливрии:
– Ты знаешь что-нибудь о рыбной ловле?
– Совсем немного, да и о лодках тоже. А ты?
– Достаточно. С лодкой я справлюсь, если только погода не станет совсем скверной. И рыбу я ловить умею, хотя снасть не совсем такая, к какой я привык.
Я у отца научился. – Фостий подумал, что он впервые просто признал, что отец научил его чему-то стоящему.
– Тогда спасибо ему и спасибо тебе. – Оливрия обернулась, наблюдая за тем, как удаляется за кормой Питиос. – Значит, с голоду мы не умрем?
– Надеюсь. Хотя никогда нельзя загадывать, когда имеешь дело с рыбой. Но если нам придется приставать к берегу, чтобы раздобыть еды, то немного денег Сиагрия у меня осталось. – И он похлопал по висящему на поясе кошельку.
– Вот и прекрасно, – кивнула Оливрия. – Так каков твой план? Плыть вдоль берега, пока не обнаружим имперский флот?
– Нет. Я хочу приплыть сразу в столицу. Там я гораздо больше узнаю о том, что происходит, а потом сразу направлюсь к главным силам армии. Там будет мой отец, а я должен находиться рядом с ним. Если бы я не намеревался так поступить, то какой смысл в побеге от фанасиотов?
– Полагаю, никакого. – Оливрия вновь посмотрела на Питиос. Город уже казался игрушечным, а дома в нем – словно вырезанными столяром для ребенка.
Не оборачиваясь, она тихо спросила:
– А что ты собираешься делать со мной?
– Как это – что?.. – Фостий резко закрыл рот. Вопрос был слишком важен, чтобы отвечать, не подумав. Через несколько секунд он продолжил:
– Настолько далеко я еще не загадывал. Единственное, что приходит мне в голову, так это то, что несколько ближайших дней мы сможем заниматься любовью, не опасаясь, что нас застанут врасплох.
Она улыбнулась, но не повернулась к нему.
– Да, мы сможем этим заниматься, если захочешь. Но что потом? Что станет со мной, младшее величество, когда ты вернешься во дворец?
В Эчмиадзине никто не называл его титула, разве только в насмешку или, что еще хуже, из фальшивой вежливости. Теперь Оливрия напомнила Фостию обо всем, что ждет его после возвращения: о евнухах, церемониях, титулах. Он вспомнил также, о чем давно уже не вспоминал – что именно Оливрия похитила и унизила его. Очевидно, она этого тоже не забыла. Так что вопрос она задала воистину острый.
Оливрия смотрела назад поверх морской глади на то, что оставляла в прошлом, а Фостий, глядя вперед, заглядывал в свое будущее. Он медленно произнес;
– Да, ты украла меня из лагеря. Но если бы не твоя помощь, то я не смог бы сегодня бежать из Питиоса. Насколько мне кажется, в этом мы с тобой квиты, но остальные наши отношения еще предстоит выяснить.
– А это означает?..
Быстро подумав, Фостий решил, что ее голос прозвучал тревожно. И неудивительно. Пока рыбацкая лодка не направилась в Видесское Море, она и командовала, и устанавливала условия их отношений. Она похитила его, в Эчмиадзине за ее спиной была власть ее отца и всех фанасиотов… но теперь она плыла с ним буквально в его будущие владения. И если Фостий желал мести, то она находилась в полной его власти.
– Если хочешь, – предложил он, – я высажу тебя на любом пустынном берегу и отпущу. Клянусь владыкой благим и премудрым, я сделаю все, что в моих силах, чтобы удержать отца от мести тебе. Или…
– Или что? – – едва не крикнула она. Да, ситуация изменилась, и это заставляло ее нервничать. Фостий глубоко вдохнул.
– Или ты можешь остаться со мной, пока мы не доберемся до Видесса и сколько захочешь после этого. Надеюсь, до конца наших жизней.
Она пристально посмотрела на него, гадая, несомненно, не ловушка ли это, предназначенная для того, чтобы сделать окончательную месть еще слаще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153