Последний раз такие горящие фанатизмом глаза Крисп видел у священника Пирра, бывшего сперва его благодетелем, затем вселенским патриархом, а под конец столь ревностным и несгибаемым защитником ортодоксальной веры, что его пришлось сместить.
– Ладно, молодой человек… – Крисп внезапно понял, что разговаривает с парнем, как одним из своих сыновей, ляпнувшим какую-нибудь глупость. – …ты презираешь мир. Но почему ты презираешь мое место в нем?
– Потому что ты богат и валяешься в своем золоте, как боров в грязи, ответил молодой фанасиот. – Потому что предпочел материальное духовному и тем самым отдал свою душу Скотосу.
– Эй, ты, разговаривай с его величеством почтительно или пожалеешь! рявкнул один из кавалеристов. В ответ пленник снова плюнул. Солдат ударил его по лицу тыльной стороной ладони. Из уголка рта юноши потекла кровь.
– Довольно, – велел Крисп. – Он лишь один из многих, кто думает так же. Он объелся ложными проповедями, и теперь его от них тошнит.
– Лжец! – крикнул юный еретик, безразличный к собственной судьбе. – Это ты один из тех, чей разум отравлен ложным учением. Отрекись же от мира и вещей мирских ради жизни истинной и вечной, что ждет нас после смерти! – Руки он воздеть не мог, но поднял к небу глаза. – Будь благословен Фос, владыка благой и премудрый…
Услышав, как еретик обращается к благому богу теми же словами, какие он произносил всю жизнь, Крисп на мгновение даже усомнился в собственной правоте.
Пирр, возможно, смог бы почти согласиться с молодым фанасиотом, но даже истый аскет Пирр не стал бы проповедовать идею уничтожения всего материального в этом мире ради жизни посмертной. Как станут люди жить и растить потомство, если уничтожат свои фермы и мастерские и бросят на произвол судьбы родителей и детей?
– Если бы вы, фанасиоты, добились своего, неужели вы позволили бы человечеству вымереть в течение одного поколения ради того, чтобы в мире не осталось грешников?
– Да, именно так, – ответил юноша. – Мы знаем, что этого будет непросто добиться – ведь большинство людей слишком трусливо и слишком привязано к материализму…
– Под которым ты подразумеваешь полный желудок и крышу над головой, прервал его Крисп.
– Все, что привязывает человека к миру есть зло и порождение Скотоса, упорствовал пленник. – Самые чистые среди нас перестают есть и умирают от голода, лишь бы как можно быстрее воссоединиться с Фосом.
Крисп поверил ему. Многие видессиане, как еретики, так и ортодоксы, отличались подобным фанатический аскетизм. Однако фанасиоты, кажется, сумели отыскать способ обращения это религиозной энергии в свою пользу – наверное, даже эффективнее, чем это удавалось делать столичным священникам.
– Я собираюсь прожить в этом мире так долго и настолько хорошо, как сумею, – сказал Автократор. Фанасиот презрительно рассмеялся, но Криспу его отношение было безразлично. Познав в молодости нищету и голод, он не видел смысла в добровольном возвращении к ним.
Он повернулся к охранявшим пленника солдатам:
– Усадите его на лошадь и привяжите. Не дайте ему сбежать или причинить себе вред. Когда мы вечером разобьем лагерь, я прикажу Заиду допросить его. И если магия не сможет вытянуть из него нужные мне сведения…
Охранники кивнули. Юный еретик сверкнул глазами. Крисп гадал, как долго пленник сможет сохранять дерзость, испробовав огня и железа, и понадеялся, что это ему не придется выяснять.
Ближе к вечеру фанасиоты вновь попытались совершить налет на имперскую армия. Вскоре к Криспу приблизился гонец, держа отрубленную голову, из которой еще сочилась кровь. При виде этого зрелища желудок Криспа запротестовал; голова была отрублена грубо, словно топором орудовал забивший свинью крестьянин, а запах свежей крови тоже вызывал воспоминания о скотобойне.
Если у гонца и появились подобные мысли, то на него они ничуть не повлияли. Ухмыляясь, он сказал:
– Мы отогнали сукиных детей, ваше величество, – вы мудро поступили, приказав окружить колонну пикетами. А этот сопляк слишком медленно удирал.
– Прекрасно, – отозвался Крисп, стараясь не заглядывать в незрячие глаза на отрубленной голове. Запустив руку в подвешенный к поясу кошелек, он выудил золотой и дал его гонцу:
– Это тебе за хорошую новость.
– Благослови вас Фос, ваше величество! – воскликнул солдат. Может, нам насадить голову этого парня на копье и везти впереди вместо знамени?
– Нет, – отрезал Крисп, содрогнувшись. Не хватало еще, чтобы местные крестьяне восприняли его армию как банду головорезов, жаждущих бессмысленных убийств, – они тут же перекинутся к мятежникам. С трудом сохраняя на лице невозмутимость, Автократор добавил:
– Похорони ее, выбрось в канаву, сделай, что хочешь, только не оставляй на виду. Мы хотим, чтобы люди знали, что мы пришли искоренить ересь, а не искать славы в убийствах.
– Как прикажете, ваше величество, – радостно ответил гонец.
Награда обрадовала его, хотя император и отклонил его предложение. Крисп знал, что некоторые его предшественники – кстати, не худшие правители из всех, что знал Видесс – согласились бы с курьером или даже сами предложили такое. Но Криспу это казалось чрезмерной жестокостью.
Когда армия остановилась на ночевку, он пришел к шатру Заида.
Пленный фанасиот уже сидел там, привязанный к складному стулу, а маг расхаживал рядом с отчаянием на лице.
– Вы уже знакомы с чарами правдивости, использующими два зеркала, ваше величество? – спросил он, указывая на свой магический инвентарь.
– Да, я видел это в действии, – подтвердил Крисп. – Так что?
Ты опять потерпел неудачу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153