Фостий вспомнил, как он изумился, впервые увидев солдат-фанасиотов за азартными играми. С тех пор он наблюдал эту картину много раз и пришел к выводу, что эти люди были сперва солдатами, а уж потом фанасиотами.
В дальнем углу кучка любопытствующих стояла вокруг игровой доски и двух игроков. Фостий подошел к ним поближе.
– Если никто не желает стать следующим, то я вызываю победителя, – сказал он.
Игроки оторвались от фигур.
– Привет, друг, – произнес один из них фанасиотское приветствие, к которому Фостий до сих пор привыкал. – Хорошо, я тобой займусь, когда разделаюсь с Грипасом.
– Ха! – Грипас вернул на доску фигурку захваченного у противника прелата.
– Береги своего императора, Астрагал, Фостий будет играть со мной.
Грипас оказался прав; после недолгой схватки оказалось, что император Астрагала, осажденный со всех сторон, больше не может отыскать квадрат, куда он может перейти без риска попасть в плен. Бормоча что-то себе в бороду, солдат сдался.
Фостий сел на его место, и они с Грипасом расставили фигуры на исходные места в первых трех рядах игровой доски девять на девять клеток. Грипас взглянул на Фостия:
– Я с тобой уже играл, друг. Хочу воспользоваться привилегией выигравшего и оставить первый ход за собой.
– Как хочешь, – ответил Фостий. Грипас переместил пехотинца по диагонали и поставил его перед прелатом, освободив для действия более дальнобойную фигуру.
В ответ Фостий выдвинул вперед одного из своих пехотинцев.
Грипас играл как солдат, каким он и был. Он бросал фигуры в бой, не особенно заботясь о том, где они окажутся три хода спустя. Фостий действовал более тонко. Он потратил немного времени, создавая перед своим императором заслон из золотых и серебряных монет, но потом начал получать преимущество от такой безопасности. Вскоре Грипас стал озабоченно покусывать усы. Он попытался нанести ответный удар, возвращая на доску захваченные у Фостия фигуры, но позиция Фостия оказалась не столь уязвимой, как прежде у Астрагала. Он выиграл у солдата без особого труда.
Едва проигравший поднялся, на его место уселся Сиагрий.
– Ладно, малыш, – сказал он, пристально глядя на младшего Автократора, посмотрим, насколько ты крепок.
– Играя против тебя, я сохраню первый ход за собой, клянусь благим богом, – отозвался Фостий. Столпившиеся вокруг солдаты тут же начали делать ставки. За долгую зиму Фостий и Сиагрий доказали, что они в крепости лучшие игроки, но друг против друга они играли с переменным успехом.
Фостий тоже посмотрел на своего неряшливого противника. Ну кому могло прийти в голову, что человек с внешностью бандита и соответствующими привычками окажется столь хладнокровным и искусным игроком? Но фигурам на доске было все равно, как игрок выглядит и как себя ведет, когда не играет. И Сиагрий уже давно доказал, что он гораздо умнее, чем кажется.
Он обладал особым талантом возвращать на доску захваченные фигуры, обеспечивая при этом поразительный эффект. Если он ставил обратно всадника, можно было не сомневаться, что две фигуры противника окажутся под угрозой, причем обе более ценные. А если в ход шло осадное орудие, это означало, что вашему императору скоро придется туго.
Манера его игры выдавала происхождение. Когда Фостий делал ход, который ему не нравился, Сиагрий рычал: «Ах ты, сын шлюхи!» Поначалу Фостия это весьма задевало, но теперь он научился обращать на его грубости не больше внимания, чем на хмыканье или нервное подергивание некоторых своих столичным противников.
Играя против Сиагрия, он позволял себе рисковать гораздо меньше, чем когда играл против Грипаса. Фактически он вовсе запретил себе рисковать: предоставь Сиагрию дырочку в обороне, и он обрушится на это место во всю мощь. Сиагрий играл с не меньшей осторожностью, и в результате игра стала затяжной и позиционной.
Наконец, прокладывая себе дорогу возвращенными на доску пехотинцами, Сиагрий взломал оборону Фостия и погнал его императора искать укрытие. Когда тот оказался загнан в угол без надежды на спасение, Фостий снял его с доски и сказал:
– Сдаюсь.
– А ты заставил меня попотеть, клянусь благим богом, – признал Сиагрий, стукнул себя в грудь кулачищем и проревел:
– Ну, кто еще хочет выступить против меня?
– Пусть Фостий снова с тобой сразится, – предложил Астрагал. – Тогда у тебя будет более достойный противник, чем любой из нас.
Фостий встал и огляделся – не желает ли кто играть с Сиагрием. Когда желающих не нашлось, вновь уселся. Сиагрий злобно взглянул на него:
– Я тоже не отдам тебе первый ход, мальчик.
– А я этого и не ждал, – без всякой иронии ответил Фостий: если сам о себе не позаботишься, то вряд ли кто это сделает за тебя.
После столь же упорной игры Фостий одержал победу. Сиагрий перегнулся через доску и хлопнул его по руке:
– Знаешь, а ты изворотливый парнишка. И плевать, чей ты сын, но между ушей у тебя не конский навоз.
– Как скажешь. – Комплименты Сиагрия заставлял Фостия нервничать еще больше, чем уже привычные грубости и оскорбления. Он поднялся и сказал: Следующую игру тебе придется играть с другим.
– Это почему же? – потребовал ответа Сиагрий. Выходить из игры, выигрывая, считалось дурным тоном.
– Если я не кончу сейчас играть, то вам придется вытирать подо мной пол, ответил Фостий, после чего Сиагрий и несколько зрителей рассмеялись. Когда крепость Эчмиадзина заполнилась солдатами, юмор здесь стал заметно грубее.
Будь погода лучше, Фостий неторопливо вышел бы во внутренний дворик и помочился на стену, однако сейчас во дворике воды и так с избытком хватало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153