Зачищали кр
ая перкаля, несколько раз промазывали жидкой резиной, сострачивали, прок
атывали шов тяжелым валиком, чтобы накрепко все склеилось. И снова прокл
еивали. И снова прокатывали.
Милые девушки в черных бушлатах с золотыми пуговицами (крылышки с пропел
лером), в лихо сдвинутых набекрень беретиках Ц их будущие пилоты-штурва
льные, бортмеханики! Круглолицая, с ямочками на щеках, то и дело взрывающа
яся смехом Вера Митягина (Демина). Худенькая, с копной темных волос и строг
им взглядом карих глаз Люда Эйхенвальд (Иванова). Статная, даже несколько
величавая, с мягкой улыбкой на пригожем лице Женя Ховрина. Непоседливая,
как воробей, по-детски доверчивая, полная желания все сделать хорошо Кат
я Чаадаева (Коняшина). Они были неутомимы. Горы простроченного перкаля вы
растали вокруг них. Им тоже хотелось как можно скорее увидеть корабль в в
оздухе и самим подняться в нем.
Гондолу изготовили в ЦАГИ. Мотор им дали списанный с самолета. Доброволь
ное общество Осоавиахим Ц организация хоть и полная энтузиазма, но люби
тельская, отсюда и возможности.
Собирали дирижабль в подмосковном пригороде Кунцево, в глубоком овраге,
перегородив его брезентом от ветра. Даже сотрудники «Комсомолки» приез
жали туда, помогали.
Над головой небо. По бокам оврага в обе стороны лес уходил. Казалось, Москв
а отсюда далеко, ее не видно и не слышно. Голоса людей, стук топоров и молот
ков перекликались с птичьими голосами.
Мастерили высоченные стремянки Ц они понадобятся, когда оболочка, напо
лнившись газом, «вырастет» и надо будет ее оборудовать. Вкапывали в земл
ю столбы Ц причальные мачты. Заготавливали балласт. Только при сборке д
ирижабля, чтобы удержать его у земли, балласта понадобится больше двух т
онн.
На берегу Москвы-реки оказался отличный рассыпчатый песок. Девушки насы
пали его в небольшие, но становившиеся увесистыми мешки, а парни тащили м
ешки к месту сборки. Сережа Демин взваливал на спину сразу три. Шел вразва
лку, не спеша и не останавливаясь. Еще и покрикивал:
Ц А ну, кому подсобить?
Ц Сами с усами! Ц задиристо отвечали ему. И, поднажав, пытались обогнать.
Но это редко кому удавалось.
Сережа к тяжелой работе привык с детства. В годы гражданской войны, когда
отец ушел драться с Колчаком, они Ц мама и трое мальчишек Ц одни бедовал
и в Казани. Мама подрабатывала шитьем. Их, ребят, на работу не брали Ц малы
еще. Они зарабатывали, вскапывая чужие огороды, сажали картошку, морковь.
Пололи. Все лето сторожили. Осенью убирали урожай. Часть урожая им отдава
ли за труд. Когда кончилась гражданская война, воинскую часть, где служил
отец, перевели в Москву. Переехали и они. В Москве тоже еще было туговато. З
арабатывали чем могли. Утром впрягались в тележку, развозили с Болотного
рынка, который был рядом, разным хозяйкам корзины с овощами. А днем отстра
ивали в полуразрушенном доме на Полянке свое жилье. Отец мог приходить т
олько изредка, но он делал все очень умело и здорово, учил их стелить полы,
потолки, вязать двери, рамы… Давал им задание, и они выполняли его самосто
ятельно. Самое трудное Сережа брал на себя, он был старший.
…Мешки укладывали вокруг сморщенной, пока еще безжизненной оболочки, кр
епили к ней тросиками. И вот она уже в плену этих тяжелых, туго набитых кол
басок.
Наконец можно было начинать сборку. Прямо на траве разложили чертежи. Ст
оя, сидя, приткнувшись кто как мог, сгрудились вокруг. Началась работа, кот
орую они так нетерпеливо ждали Ц переносить всю сложную конструкцию ст
абилизаторов, рулей, газовых клапанов, системы тросов, управляющих ими, с
чертежей на распростертую перед ними оболочку будущего корабля. Рулево
е оперение, катушки со стальным тросом, дюралевые трубки Ц все уже было п
од рукой. Они взялись за дело, ничего не замечая вокруг.
Руководил всеми работами замечательный человек, отлично знающий дириж
абельное дело, старейший русский воздухоплаватель Евгений Максимилиан
ович Оппман, еще в империалистическую войну летавший командиром «Зодиа
ка», одного из четырех закупленных перед войной царским правительством
во Франции дирижаблей. С этого дирижабля он сбрасывал бомбы на вражескую
австрийскую крепость Перемышль Ц в империалистическую войну такое ещ
е было возможно.
Подвижный, энергичный, как ни странно, без следа военной выправки, мягкий
в обращении человек. К дирижаблю он относился нежно, знал все его повадки,
все особенности каждого его элемента. Сам очень точный в работе, он невол
ьно вызывал и у других такое же отношение. Ясно и наглядно раскрывал пере
д ними всю суть нового, пока еще известного им только в теории необыкнове
нно увлекательного дирижабельного дела. Сразу оживали чертежи, станови
лось понятным, куда и для чего тянется каждая расчалка, где ее надо крепит
ь, какую нагрузку ей предстоит выдерживать.
Раскрутив десятиметровые рулетки, они ползали по оболочке, отмеряли, раз
мечали…
Иногда им казалось, что кое-что здесь можно сделать иначе, лучше, стоит то
лько немного поломать голову. Они тут же начинали чертить на клочке бума
ги новые схемы. Демин пробовал перекраивать по-своему. Гудованцев прики
дывал что-то свое. Они доказывали друг другу, опять брались за рулетку…
Ц Схватились, «теоретики», Ц смеялся над ними Володя Лянгузов.
Нехотя подходил, заглядывал через плечо. И… тут же включался. Теребя густ
ую шевелюру, иронически приглядывался Володя Шевченко. Их окликали, звал
и заняться другим, сейчас более нужным делом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68