До сих пор они выходили победителями из всех ледовых схваток. Но сейчас, к
огда у них под ногами остался маленький, всего лишь в тридцать метров над
треснутый обломок льдины, а ураган продолжает свирепствовать…

Ц Здорово сносит?
Гудованцев остановился у штурманского столика и рассматривал только ч
то нанесенные на карту линии маршрута.
Ц Порядком. Ц Ритсланд повернул карту поудобнее… Ц Новая поправка к к
урсу.
С первой встречи Николаю был симпатичен этот знающий, вдумчивый, необыкн
овенно скромный и обаятельный человек. Что-то было в нем близкое Николаю.
Стремление все изведать, которое прорывалось во взгляде? Ненавязчивая р
ешительность? Возможно…
Ц О чем задумался, Алеша?
Ритсланд доверительно поглядел на него.
Ц Вспомнил, как мы улетали с полюса. Знаешь, когда поднялись в воздух и ув
идели сверху эту пустыню льда и снега Ц от горизонта до горизонта Ц и че
тыре человеческие фигурки на льду, да еще пес Веселый с ними, мечется, бедн
яга, волнуется. Тут только по-настоящему поняли цену их подвига. Больше дв
ух тысяч километров от Большой земли! Мы туда добирались два месяца.
Ц Хорошо, связь у них все время крепко налажена была, Ц кивнул Николай.
Ц Если бы не это…
Ц Ну так ведь там же Кренкель! Ц многозначительно улыбнулся Ритсланд.

Ц Мы-то Кренкеля хорошо знаем, Ц неожиданно в тон ему объявил Гудованц
ев.
Ц Серьезно? Ц поднял брови Ритсланд.
Ц Вполне. Пять лет назад, когда мы еще только начинали, Эрнст был нашим пе
рвым бортрадистом. Не на этом корабле, правда, В-6 тогда еще не был построен
. На В-3, «Ударнике». Трудновато ему там приходилось с его ростом. В-3 Ц кораб
ль небольшой, в гондоле тесно. Приткнется со своим приемником в углу, межд
у мешков с балластом, канистр, швартовых канатов, согнется в три погибели,
ноги девать некуда, колени до ушей достают. Должно быть, не понравилось. Во
т и подался в Арктику.
Из радиорубки, только что получив из метеоцентра сводку погоды, вышел Да
вид Градус. Поймав на себе вопрошающие взгляды, виновато развел руками
Ц ничего нового, что я могу сделать?!
И пошел к корме.
Ритсланд взглянул на висевший над столиком ветрочет. Да, самолеты сейчас
стоят на приколе. А они летят…
Ему почему-то вспомнились слова отца, сказанные недавно не то с осуждени
ем, не то с пониманием:
«Непоседливый ты, Алешка, перелетная ты птица! Тебя все куда-то тянет…»
Наверно, так и есть. Перед самым отлетом он неожиданно получил комнату, в М
оскве, на Суворовском бульваре. Первую комнату в своей жизни. И, по правде
говоря, совершенно не представляет, когда будет в ней жить. Ведь он сегодн
я здесь, а завтра за тысячи километров, на другом конце страны. И так посто
янно. С тех пор как мальчишкой ушел из деревни в Ленинград, имея в кармане
несколько «миллионов» бумажных денег и несколько царских серебряных р
ублей (которые уже не ходили, а мама на дорогу все же дала), жил только в обще
житиях Ц и когда в артиллерийском училище учился, и в школе летчиков-наб
людателей. А стал летать, останавливался в комнатах летсостава. И вперед
и у него полеты и полеты… Он еще досыта не налетался.
Отец журил, что он совсем забыл их с матерью, в деревню глаз не кажет. А он не
забыл. Столько раз собирался поехать, почти уже был в поезде… И всякий раз
неожиданный и неотложный полет. Как сейчас.
Дал отцу слово: уж теперь-то, как только вернется, повидает их. Непременно.
Отец говорит, мама очень ждет. Он и сам знает, как она ждет, как каждый день,
затаив надежду, высматривает… Он тоже очень соскучился. По ней, по сверст
никам, по веселому шуму родного дома. С отцом по свежей пороше сходят они н
а зайца, как когда-то. Ух, каких великолепных он приносил, когда был еще пар
нишкой! И ружьишко-то было допотопное, шомпольное. Осенью ходил на вальдш
непа. Места у них заповедные, дубы могучие, вязы… Пушкиным воспетые. Село М
ихайловское всего в сорока километрах. На охоту с ним всегда увязывалась
длинноногая угловатая сестренка Наташка. Она была готова даже заменять
ему сеттера Ц подкрадется к кустам, кинется с криком, птицы вспорхнут, и о
н бьет их на лету. А она, довольная, прыгает от восторга. За хороший «гон» ра
зрешал ей выстрелить по цели.
…На ведущем в киль трапе появился вернувшийся с осмотра материальной ча
сти корабля Устинович. Поморщившись, сказал:
Ц Когда только Градус выдаст приличную погоду? Тоже мне метеобог! Заело,
что ли, у него в небесной канцелярии? Или он вовсе и не бог? Тогда, братцы, за
чем мы его взяли?
Ц А ты его за борт! Ц подмигнул Мячков.
Ц Придется. Ц Широким жестом засучил рукава Устинович.
Ц Вот только справишься ли? Додика, правда, расшевелить трудно, но уж есл
и разойдется…
Ц Да, наш Додик в больших драках отличался, Ц многозначительно предост
ерег Новиков. Ц «Стенки» Ц слышали такое? Раньше, бывало, зимой на Москв
е-реке устраивали. И у них, в Астрахани, на Парбучьем бугре улица на улицу «
стенками» ходила. Додик первым заводилой был. А знаете почему? Он же рыжий
, а тогда вовсе огненный был. «Меня, Ц говорит, Ц за версту видно было». Ка
к начнут мальчишки дразнить Ц рыжий, рыжий, конопатый! Ц тигром бросалс
я.
Ц Ладно, не пугайте, я тоже не из робких, Ц хмыкнул Устинович. Ц Давайте
сюда «бога»!
Ц Так вот же он, Ц кивнул в сторону кормы Коняшин.
Устинович обернулся… и замер. Из кладовой цепкой походкой, приноравлива
ясь к широкому раскачиванию корабля, держа в руках большущий поднос, уст
авленный снедью, выплыл разрумянившийся Давид Градус Ц их синоптик, он
же и добровольный их «кормилец», бессменный «шеф-повар».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68