Редки
е лампочки дремотно высвечивали в киле куски выступающих металлически
х конструкций, округлые бока бензобаков, нити различных трубок.
У кормы вспыхнул огонек фонарика. Погас. Снова вспыхнул, немного ближе. Ни
колай Коняшин. Его длинная фигура маячила вдалеке. Он шел не спеша, чуть вр
азвалку, останавливался у баков с горючим, светил фонариком на бензомеры
, проверял подачу горючего в моторы, равномерность расходования его из в
сех баков Ц правильное распределение груза на корабле должно строго со
блюдаться.
В киль приглушенно доносился гул работающих моторов. Густой, надежный. П
одтверждающий, что на корабле все хорошо. И на душе у Гудованцева наконец-
то стало как-то успокоенно и легко.

Еще с босоногих беззаботных лет моторы притягивали его своей таинствен
ной, покоряющей силой. Когда учился в Омском индустриальном техникуме, д
овелось ему столкнуться с неизвестно как попавшим туда старым авиацион
ным мотором. Норовистый, он заводился не когда нужно, а когда хотел. Бывало
, на них рубахи взмокнут, сто раз прокрутят ручку пускового магнето, сто ра
з проверят свечи зажигания: контачат Ц не контачат… А он только чихает н
а них, и все. Зло возьмет, плюнут, отойдут. А потом: «Ну давай в последний раз!
» Крутанули, он и заработал.
Однажды, роясь на складе в куче старого железа, случайно нашел там винт к м
отору. Сразу пришла мысль: «Что, если соорудить аэросани?» Тут же с приятел
ем взялись за дело. Приспособили старые розвальни, на которых возили с ре
ки бочку с водой. Приладили к ним руль, укрепили мотор. Мощнейшее сооружен
ие получилось.
В воскресенье уселись в эти сани и с оглушительным треском помчали за го
род. Там, у крутого берега реки, было полно лыжников Ц больно хорошо там с
крутизны съезжать! Они с форсом подкатили, взметая винтом снежные вихри,
развернулись и махнули вниз. Ветер так резанул, что слезы выступили, скор
ость невероятная! От непривычки внутри все сжалось. До чего ж хорошо!..
Вмиг докатили донизу, развернулись, дали газ и с ревом понеслись обратно,
в гору. Все поспешно расступались, давая им дорогу, с завистью поглядывая
на них. И вдруг мотор заглох. Удручающая тишина… Сколько ни возились с ним
, сколько ни крутили винт, так и не завелся. И это на глазах у стольких людей
! Поднимавшиеся в гору лыжники останавливались, давали обстоятельные со
веты, подшучивали. А у них огнем пылали уши. Ох, как ранено было тогда их мал
ьчишеское самолюбие!
Впрочем, шутки принесли не только огорчения. Когда было объявлено, что ст
ране нужно сто тысяч летчиков, Николая первого из учащихся техникума выз
вали в райком комсомола, и секретарь райкома сказал ему:
Ц Слышал я, Гудованцев, что ты уже летал по земле, тебе летать и по воздуху.

И выписал, словно знал его мечту, путевку в Московский авиационный инсти
тут.
…И вот приближался первый полет.
«Комсомольская правда» была уже собрана. Настоящий воздушный корабль, с
подвешенной на стропах гондолой, с мотором, у которого все еще возились м
отористы, с отрегулированным рулевым управлением. Наполненная водород
ом оболочка, густо покрытая эмалитом (алюминиевой краской, предохраняющ
ей резину, которой пропитан перкаль, от воздействия солнечных лучей), мяг
ко и празднично серебрилась.
Кажется, все уже готово было, а Оппман все не давал «добро» на полет. Он без
устали взбирался по стремянкам наверх, опять и опять проверял крепления
, работу отдельных узлов, подсказывал, что еще надо сделать. Шла последняя
доводка, кропотливая и поэтому самая трудная.
Гудованцев и Лянгузов работали молча, сосредоточенно, стоя на хребте пок
ачивающейся оболочки, они слегка подкручивали, сдавали назад соедините
льные муфты тяг, по специальному прибору тензиометру проверяли силу нат
яжения, упорно добивались, чтобы все крепления стабилизаторов несли рав
ную нагрузку.
Сбоку, стоя на стремянке, которая ходила ходуном, весь изогнувшись, орудо
вал ключом Почекин.
Паньков, методично поджимая стропы, нет-нет да и бросал на Оппмана вопрош
ающий взгляд: ну когда же?!
Ц Не горюй, ребята, скоро всему конец, Ц слышался из-под брюха оболочки,
где шли последняя регулировка и крепление гондолы, неунывающий голос Де
мина.
На земле было шумно, говорливо. Все были полны нетерпения. Погода, как на з
аказ, ясная, безветренная, только лететь! А надо было еще Ц в какой раз! Ц
проверить точность распределения веса всего оснащения на оболочке.
Корабль освободили от балласта, и стартовая команда, притянув его за поя
сные к земле, разом вскинула руки, дав ему свободу Ц всего на секунду-дру
гую. Корабль легко пошел вверх, и все, напряженно следя за ним, увидели, что
ни нос, ни корма у него уже не задираются. Корабль поднимался в строго гори
зонтальном положении. Этого они и добивались.
Последние доделки заканчивали, работая почти без сна и «перекуров». Впро
чем, как только в овраге появился водород, курение, костры, всякий другой о
гонь были отсюда изгнаны. Кому невтерпеж затянуться папиросой, беги к Мо
скве-реке. За нарушение у Оппмана наказание было одно: снятие с полетов, к
оторые вот-вот должны были начаться. Страшнее этого для них ничего не был
о.
Наконец наступил день Ц его запомнили все: 29 августа 1930 года, Ц когда Оппм
ан, любовно оглядев корабль, сказал:
Ц Все, ребята, баста! Оттаскивай стремянки.
И тут же добавил:
Ц Да не ломайте, пригодятся.
Стремянки оттащили на почтительное расстояние. Быстро подобрали на зем
ле все теперь уже ненужное: куски тросов, перкаля, доски…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68