На севере доминировали скандинавы, германцы и прочие, на юге – литовцы и поляки.
Мужчины начали поддакивать, – против очевидного не попрешь. Муза наращивала обороты:
– Пролистнем исторические сведения о ведущих семейных кланах, так называемой, русской аристократии: Рюриковичи – Иван Грозный, например, – скандинавский отпрыск; Романовы на Петровском уровне сильно подпорчены татарским генофондом (по линии Нарышкиной). В последующих поколениях монархов германские печати были расставлены, как не смываемые генетические доминанты. Идея «природного» царя, которая бродила в головах бояр, решивших в 1613 году выбирать Романовых на царствование, была растворена окончательно.
– Но приготовьтесь к худшему, – продолжала Муза печальную повесть прошлых лет. – Звучная фамилия князей Васильчиковых берет начало от некого Индриса, прибывшего на Русь с дружиной в середине четырнадцатого века. Воронцовы-Вельяминовы – один из самых древних родов в России берет начало от выходца из Скандинавии Шимона Африкановича, переселившегося в Киев в середине одиннадцатого века. От имени Шимон тянет немного еврейским душком, но мне не удалось раскопать этот феномен окончательно. Князья Гагарины являются прямыми потомками легендарного князя Рюрика – истинного скандинава. Род князя Голенищего-Кутузова тянется от «мужа честна» Гатуша, выехавшего в 1263 году «из Прус». Коковницыны выехали из литовской Пруссии в тринадцатом веке. Лобановы-Ростовские – в девятнадцатом колене потомки Рюрика (опять скандинавские корни). Из той же компании князья Оболенские. Родословную Толстых ведут некоторые исследователи от графа Анри де Монс. Другие исследователи утверждают, что Толстые являются отпрысками Гедимина. Хрен редьки не слаще! Упоминания о прародителях графов Шереметьевых замелькали впервые в четырнадцатом веке: говорят были у них богатые поместья на южном побережье Балтийского моря, где-то на территории нынешней Польши.
Муза снова прогладила взглядом физиономии слушателей и шлепнула на стол, как четкую печать главпочтамта, заявление, с которым спорить было невозможно:
– Надо ли сомневаться в иностранных, западных генетических корнях таких крутых фамилий, как графы и дворяне Адлерберги, Витте, Данзасы, Старки, Фальц-Фейны и прочие. Будем помнить, что во всех тех ветвях велось настойчивое утверждение именитых фамилий, приближающихся к значительным именам – немецким, скандинавским, французским, английским, литовским, польским.
– Безусловно, были здесь экстравагантные помеси, – продолжала Муза с энтузиазмом, близким к оскорбленному еврейскому самолюбию, – например, начало служение Юсуповых короне России приходится на 1563 год, когда два сына мурзы, владетельного князя Ногайской орды (Иль-мурза и Ибрагим-мурза) появились в Москве и были приняты на службу к Ивану IU. Монарх наградил своих новых верных сатрапов обширными поместьями «по степени рода». Были в чести Юсуповы и при Петре I и при последующих монархах, стали они одними из самых богатых в России, а Феликс Феликсович Юсупов даже удостоился чести стать мужем Ирины Александровны – дочери великого князя Александра Михайловича и великой княгини Ксении Александровны. Род Юсуповых в свои биологические копилки внес частицы генофонда графов Сумароковых-Эльстонов, венгерской графини Форгач, прусского принца Вильгельма, ставшего первым германским императором. Он, кстати, являлся родным братом жены Николая I императрицы Александры Федоровны.
Муза не переставала прихлебывать маленькими глоточками кофе и может потому распаляла свой национальный темперамент стройными (почти обличительными) речами:
– Татарским родословием могут похвастаться Набоковы, Нарышкины, Кочубеи и многие другие. Надо ли говорить, что владельцы тех славных имен оставили неизгладимый след в жизни своей новой родины, теперь уже далекой от чисто славянских, кондовых традиций, которые, честно говоря, и вспоминать добрым словом не хочется. Были славянские поселения – глухими деревнями, жители которых трусливо прятались в глухих лесах от первых завоевателей, явившихся из Нормандии. Оттуда их, скорее всего, поперли за ненадобностью более сильные конкуренты. Явились неполноценные изгои на Русь с небольшими шайками головорезов и стали прибирать к рукам все, что плохо лежит. Славяне побоялись встретить в штыки, в рогатины покорителей. Почти без писка отдали им власть, а от татаро-монгольской дикости бежали без оглядки еще дальше на север, в глухие леса и там, трясясь от животного страха, ели и пили, размножались, как дикие скунсы, не знающие ни чувства гордости, ни жесткости настоящего хозяина и воина, стремящегося защищать и обустраивать свою отчизну.
– Вот и выходит, господа, что истинных славян в России нет, а живут здесь одни помеси Нормандского носорога с беззубой змеей, несколько веков трусливо прятавшейся под корнями таежных сосен!
Сакраментальное заключение почему-то не вызвало на лицах слушателей следов мук печали и неизгладимой, страшной грусти. Лица были сытые, праздные и достаточно пьяные, поэтому их смело можно было переименовать в «рожи» или «морды». Однако Феликс нащупал у себя – нет, нет не в голове, а в паховой области! – страстное желание возразить:
– Муза, вы часом, пока жили в Израиле, не прошли переподготовку в Массаде, в разведке? Вы демонстрируете не простое знание истории, а, с позволения сказать, военно-политическое!
Муза смерила своего оппонента жестким взглядом и почти раздельно, по слогам ответила:
– Феликс, вы, по моему первому взгляду, неплохой парень, но подкаты свои делаете явно не с того боку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125