Лямур выскочил из клетки и, виновато опустив голову, подошел к Ашту. Было видно, что свободе он рад, а своему соплеменнику не очень.
Ашт, уже научившийся обращаться с ошейником, торжественно снял его с себя и туго застегнул на соплеменнике. Тот только тяжело, но покорно вздохнул.
Несчастного Врабия постигла иная участь. Найденной в вагоне веревкой Дуров крепко связал ему руки за спиной, к рукам привязал ноги, а конец веревки захлестнул петлей вокруг шеи.
«Лежите спокойно, иначе удавитесь», – уже проверяя узлы, ласково посоветовал Дуров связанному Евгенио, и компания, оставив директора на диване, гурьбой двинулась на выход.
– Признаюсь, даже не ожидал, Леонид Владимирович, – тихо сказал Малюта, слегка наклонившись к плечу Дурова, – извиняйте уж. От вас, интеллигентов, оказывается, и в полевых условиях тоже прок бывает. Только что ж вы, коллега, так на него взъелись? Что до меня, так я бы постращал, но и отпустил, пожалуй. Но вы!
– Антисанитария в клетках. Животные болеют. Жонглер полуголодный, директор зарплату зажимает. Ворье, – отчеканил Дуров. – Как у нас в цирке при царе-батюшке. Антрепренеры и директора – первое ворье. Это было действительно жестко…
Малюта понимающе кивнул. При его Иоанне антрепренеров было не меньше.
– На кол пробовали? – профессионально и деловито поинтересовался он у Дурова, но, заметив, как из-под пенсне напарника сверкнули возмущенные искорки, только тяжело вздохнул про себя. – Понятно… А ведь этот еще из лучших.
Пробираясь между тяжелыми грузовиками и артистическими вагончиками, они спешили убраться с территории, на которой располагался цирк шапито.
Малюта, достав из-под серой рясы яблоко и связь-блюдце, на ходу запрашивал базу для вызова карусели:
– Груз получен. Все теплые. Забирайте.
Следом за Скуратовым, с непривычки задыхаясь, шел Дуров, а за Дуровым бывший прима местного цирка на поводке в лапах Ашта. Ашт и замыкал колонну, выражая свое неодобрение поведением соплеменника периодическими пинками в его тощий зад. Соплеменник, втянув голову в плечи, даже не оглядывался и только безуспешно пытался прикрыться лапками. Похоже, в отдаленной Лямурии, как и в большинстве цивилизованных реальностей, личные отношения власти и оппозиции строились на завидном взаимопонимании.
– Может, хватит? – неодобрительно оглянулся Дуров.
– Наш великий дрессировщик хочет посоветовать что-то новенькое? – язвительно ответил Ашт. – Ведь это вы, если мне не изменяет память, знаменитый укротитель самых непокорных тигров, львов и коал. Ваши звериные методы, сударь, нам хорошо известны.
– Ошибки молодости. Поверьте, это все в прошлом. Уже через неделю заблуждений я понял, что к каждому нужен свой подход, – с жаром начал оправдываться тотчас вспотевший Дуров, всегда со стыдом вспоминавший свои первые шаги на арене цирка.
– Верю! – проникновенно сказал Ашт. – Я тоже за индивидуальный подход. – И, отставив лапу далеко назад, пнул собрата особенно сильно, норовя попасть туда, где у людей находится копчик. Впереди закружился легкий смерч – карусель прибыла за ними секунда в секунду.
«Куда уехал цирк? Куда ушли слоны?» – печально интересовалась она у безответного серого осеннего неба, пока группа рассаживалась по местам.
Дождь прошел над пустошью, и на окраине маленького румынского городка исчезли следы обутых человеческих ног и легкие отпечатки обезьяньих босых лапок. В целом вторжение прошло практически незаметно для обывателей. Один только граф Дракула с усмешкой махнул им вслед, выглянув из подвала местной забегаловки.


* * *

…Кузнецов и Петька были высажены посреди огромного двора, окруженного со всех сторон желтыми и серыми громадами небоскребов. Рядом возвышался штабель стальных контейнеров, на каждом из которых красовалась красная надпись: «Оборудование. Собственность Научно-исследовательского центра природы». Кузнецов по привычке попытался одернуть китель, но, наткнувшись на еще влажную от стирки ткань халата, засунул руки в карманы:
– Поздравляю, Петр Трофимович, мы в Америке. Внутренний двор.
– Эвона! – выдохнул Петька, задрав голову и с восхищением рассматривая многоэтажные коробки корпусов. Потом задумался и лихо запел: «Негр Томми саженного роста…»
– Отставить вокал. Зарубите себе на носу, – оборвал коллегу Кузнецов, – а лучше просто запомните, товарищ Петро ибн Трофим, что в Америке негров больше нет.
Петруха с явным недоверием ухмыльнулся:
– А куда они делись? В Африку уехали?
– Точнее будет сказать – уплыли. Но это вряд ли. Негров больше нет, потому что их и не было. Есть афроамериканцы.
– Из песни слов не выкинешь, Николай Иванович, – возразил Петька, радостно сославшись на народную мудрость. – И наш Максимка*, помнится, завсегда негром был.
– Еще как выкинешь, товарищ Филиппов. Вот, к примеру, в одном мультфильме черный кентавр прислуживал за обедом белому человеку-пони. Так эту сценку вырезали. Политкорректность требует, – пояснил Кузнецов и с легкой завистью добавил: – Нам бы таких ребят, как эти цензоры… Мы бы всю Америку в паре реальностей прикрыли и открыли заново.
* Бюст легендарного Максимки, впоследствии М. Л. К (дело засекречено), величайшего русского негра в истории отряда, знаком Петрухе по аллее ветеранов во фруктовом саду за штабом. Убит куклуксклановцами в длительной командировке. Детство М., вероятно, известно читателю по одноименной киноленте.
– Как-как? Поллитр… помполит… полкур… – запнулся Петька, пытаясь выговорить незнакомое слово знакомым языком.
– Политкорректность. Все, гордый сын славян, хватит болтать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93