Выпив по стакану, они принялись за шашлык. Один лишь лямур закусывал вино зеленью. Кинзу он ловко скручивал в пучок и отправлял в пасть.
– Он у меня вегетарианец, но вино уважает, – покровительственно заметил Анзор и добавил: – Между первой и второй должна быть еще одна!
– Вестимо, – туманно отозвался Лева. Они выпили еще по стакану, потом повторили, а потом добавили.
Контакт налаживался. Так, во всяком случае, полагал Анзор, лихорадочно отыскивая выход из неприятной ситуации. Бутылка вот-вот обещала показать дно. Однако уполномоченные пили много, но хмелеть, похоже, не собирались. На длинные красивые и витиеватые тосты Анзора они реагировали вяло, только кивали и подставляли стаканы.
– Может, договоримся? – набравшись храбрости, робко предложил фотограф, умоляюще глядя на Задова. Право Левиного старшинства и авторитета он принял безоговорочно.
– При исполнении! – оборвал его Задов и провел по боку, где он привык носить браунинг в кобуре. Но ничего не обнаружил.
– Не зарывайся! Это открытая реальность, – непонятно для Анзора осадил Леву Батыр.
– А сфотографироваться надо! – без всякого перехода успокоился Лева и неопределенно помахал рукой в воздухе.
– Зачем? – удивился батыр.
– Отошлю фото дяде Ашту. Пусть полюбуется на племянничка, – ответил Лева и захохотал.
Лямур-вегетарианец, глушивший вино стакан за стаканом, резко дернулся и облился от папахи до кинжала.
– Не нервничай! – сочувственно обратился Батыр к лямуру. – Ваш Ашт собрал уже всех. Тебя не хватает. Домой пора, кацо.
Лямур перестал отряхивать капли ароматного вина с шерсти, помрачнел и, внезапно цапнув за горлышко бутылку со стола, примерился разбить ее «под розочку».
– Но-но. Без глупостей. – Лева даже не шелохнулся. – Ты-то лично мне, браток, симпатичен. Сам не знаю, и чего это я в тебя такой влюбленный, но ежели рыпнешься, то извини. Понимать надо. На службе мы.
Лямур никакого внимания на Левину любовь не обратил, а, запрокинув голову, начал пить большими глотками прямо из горлышка. Допив бутылку, он попытался поставить ее рядом со стаканом, но промахнулся и уронил под стол. Полез за ней, но, не рассчитав сил, рухнул на землю и тут же захрапел.
– Вай, вай, вай! Кацо, закусывать надо! – запричитал Анзор. – Вот тебе и раз! Никогда такого прежде не было. Клянусь честью! Такой приличный абизян, кто бы мог подумать.
– Вот тебе и два, – подвел итог Лева и почему-то показал Анзору три пальца. – Ты хороший человек! Ты добрый человек. Поэтому тигренка мы тебе оставляем, а это чудо природы забираем. Сам понимаешь, редкий вид, надо вернуть на место.
Про крокодильчика Лева почему-то даже не вспомнил.
– Если ви его у меня заберете, я не смогу без него жить, – глядя на пьяно ухмыляющегося Задова, занудил Анзор плаксивым голосом. – Нэ улыбайся. Я наложу на себя руки. И это будет на твоей совести.
– Но-но, не трогай мою совесть. Ты даже представить себе не можешь, сколько всего она может выдержать… Кстати, а как ты собираешься покончить с собой? Обольешься аджикой и сгоришь? – полюбопытствовал Задов и отправил в рот ломтик помидора.
– Да, хороша аджика, рот горит, аж полыхает, – поддержал разговор Батыр и, проигнорировав вилку, отправил в рот очередной кусок шашлыка. Потом, продолжая жевать, склонился над обезьяной, мирно спавшей на земле.
Бек натянул лямуру папаху поглубже на голову и взял его под мышку. Лапы и хвост безвольно болтались в воздухе.
– Эй, папаху с кинжалом отдай, да? Папа-мама мне дарил! – Анзор уже смирился с потерей и хотел хотя бы минимизировать ущерб. Тот факт, что этот реквизит он спер в местном театре драмы, пока его соотечественники отстаивали независимость Абхазии, его не смущал.
Задов нерешительно глянул на Батыра.
– Нэ магу! – передразнил фотографа Лева. – Это вещественное доказательство жестокого обращения с животными.
После чего он тяжело встал и, не оглядываясь, зашагал по набережной.
– И что минэ тэпэр дэлат? – запричитал Анзор, обхватив руками многострадальную голову.
– Ремешок не развязывать, – ответил Батыр, указав рукой на крокодильчика. – Этот вид растет до четырех метров. Отличается злопамятством. Ничего, ровным счетом ни-че-го не забывает. – Бек поднялся из-за стола и зашагал следом за Левой. Отяжелевшим от еды и выпивки коллегам подъем в горку давался с трудом. А до прибытия карусели оставалось не больше получаса…


* * *

Ранним утром следующего дня в курилке рядом со штабом отряда было оживленно, весело и шумно. Там собрались практически все участники операции, за исключением лямурийцев, которых на ночь временно разместили в зверинце под присмотром Дурова. Веселый шум перекрывал задорный голос Задова:
– Бабуины слева, грузины справа. Я вперед, и даешь прорыв!
Бек меланхолично кивал.
Лева красовался в лихо сдвинутой на затылок новенькой папахе с красным верхом, из-под которой выбивался длинный чуб. К лицу Леве был и ремень, украшенный серебряными бляшками, на котором висел кинжал в ножнах. На типовые вопросы, откуда барахлишко, Задов гордо отвечал:
– Трофеи, дар побежденных в знак уважения.
В курилку, увитую диким плющом, вошел довольный начальник отряда в сопровождении Ашта. Одного взгляда на лямурийца было достаточно, чтобы понять, что профессор находится в растрепанных чувствах. Шерсть у него на загривке стояла дыбом, хвост то свивался в кольцо, то распрямлялся как стрела. Разговоры и смех стихли.
– Подведем итоги, – без обиняков двинул речь командир. – Поздравляю всех с успешным и бескровным выполнением задачи. Ничего другого от вас, в том числе и от Задова, не ожидал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93