– Мне не приходилось об этом слышать ни в Вене, ни в Берлине, ваше величество, и я сожалею об этом неприятном обстоятельстве.Лицо Петра III разгладилось. Канцлер вздохнул с явным облегчением.– Не стоит сожалеть. Все мои, как вы изволили выразиться, неприятные обстоятельства закончатся с разводом. Вы же сами сказали мне вчера, что, по вашему мнению, первое качество монарха – властность?– Да, ваше величество.– Никакая властность не в силах обуздать распущенность неверной супруги. С меня довольно. Но я полагал, что слухи о супружеской неверности этой женщины стали темой для дипломатических хроник.– По правде сказать, я вижусь не столько с дипломатами, сколько с их хозяевами, ваше величество, и в наших беседах мы не касаемся темы супружеской гармонии. Французская пословица гласит, что лучше обращаться к Господу Богу, чем к его святым.Петр III расхохотался.– Ах, как вы правы, граф! Я понимаю причину вашей популярности при монарших дворах Европы: здравомыслие! Здравомыслие! Вот первое качество политического деятеля. Но передо мной пример Фридриха. Не стоит позволять низким умам что-то замышлять втемную. Вокруг Екатерины строит козни сборище интриганов. Я не знаю, что они себе воображают, но вчера я отдал приказ арестовать одного из самых опасных из них, некоего Пассека.Себастьян судорожно сглотнул слюну; у него имелись все основания опасаться, что следующим станет Григорий Орлов.– Более того, – продолжал царь, – я решил покончить с наглым соседом. Скажите, что вы думаете о короле Дании?– О Фридрихе Пятом? Я провел несколько дней во дворце Кристианборга и…– Вы его знаете? Мой бог! Я назначу вас чрезвычайным и полномочным послом, граф! Скажите, что это за человек?Воронцов тоже был заинтригован; он даже наклонился вперед, чтобы лучше слышать.– Меньшее, что я могу сказать, – ответил Себастьян, – это то, что ему-то как раз властности и не хватает. Его духовник пытался меня убить, и представьте себе, ваше величество, хотя я сам раскрыл этот чудовищный заговор, король его помиловал! Так что мне пришлось в спешке покинуть Данию.– Невероятно! – воскликнул Воронцов. – Но кто же был этот духовник и почему он собирался вас убить?– Духовника звали Норгад, и он, когда мы ужинали, стал уверять, что наука противоречит религии…– Вот уже поповское мышление! – перебил царь, ударив кулаком по столу.– Он принялся вопить, что я явился специально для того, чтобы поднять мятеж, и намереваюсь сровнять королевство с землей.– Хорошо бы вы так и сделали! – воскликнул Воронцов.Ситуация сложилась вполне благоприятная: Себастьян не только развеял сомнения царя и Воронцова, но вызвал новый прилив симпатии к себе.– И что же было дальше?– Три подозрительных человека стали преследовать меня на улице. Я спрятался в трактире и сбежал через потайную дверь, чтобы позвать на помощь гвардейцев, которые их и арестовали. Они признались, что собирались меня убить и бросить мой труп в канаву, и назвали имя подстрекателя: это был Норгад. Он также был арестован, но упорствовал в своем исступлении, клянясь, что я посланник дьявола.– Так что вы не являетесь другом ни самого Фридриха, ни его страны, и это прекрасно, – сделал вывод царь. – Мне бы не хотелось огорчать вас. Этот царек имеет наглость оспаривать у меня Шлезвиг и Голштейн. Мне придется преподнести ему урок хороших манер. Как только мы разработаем план кампании, что займет не более трех дней, я пошлю войска, чтобы захватить обратно земли, которые издавна принадлежат моему семейству.Какая дурацкая беседа! Можно было подумать, что это ребенок жалуется на свои детские обиды и сводит счеты с куклами. Но, по крайней мере, напрашивался вывод: грядут события. Сейчас 21 июня, следующая неделя будет решающей.Еще хорошо бы знать, каковы намерения царя относительно жены.– А что, датчане действительно так богаты, как об этом все говорят? – внезапно спросил царь.– Состояние нейтралитета позволило им наладить весьма прибыльную торговлю с Вест-Индией, а также с западными индийскими штатами, – ответил Себастьян. – Я полагаю, что они могут без особого труда призвать двадцать тысяч человек.– Вы слышите, канцлер? – сказал царь. – И какой бы вы сделали вывод, граф?– Я не стратег, ваше величество, но если бы мне пришлось разрабатывать военную акцию, думаю, что внезапное нападение дало бы мне преимущество.– Прекрасно, я это учту. Граф, с вами разговаривать весьма поучительно. Я бы хотел, пока вы будете гостить в замке, вести с вами беседы, подобные этой, каждое утро.Царь поднялся. Себастьян поклонился и пожал протянутую ему руку. Канцлер проводил графа до самой двери.Неужели Петр III собирается захватить Данию, чтобы пополнить свою казну?
На следующее утро беседа была посвящена возможности займов у европейских банков. «Неужели английских субсидий не хватает?» – подумал Себастьян.– Англичане, которые до сегодняшнего дня являлись нашими банкирами, похоже, начинают ломаться, – объяснил Воронцов. – Теперь им требуются политические гарантии.– Возможно, было бы уместно дать им понять, что их коллеги из Соединенных провинций не столь требовательны? – предложил Себастьян.– Прекрасная мысль! – воскликнул царь. – Вы их знаете?– Мне случалось встречать их в Гааге, – осторожно ответил Себастьян, остерегаясь упоминать о существовании филиалов банка Бриджмена и Хендрикса в Амстердаме.Царь тут же решил дать Себастьяну поручение к вышеупомянутым банкирам.– Я не скрою от его величества, что возвращение Шлезвига стало бы весьма благоприятным аргументом в рассмотрении его прошения о субсидиях.С таким же успехом Себастьян мог бы пообещать достать луну с неба, поскольку царствование Петра было обречено на скорый конец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127